Утро черных звезд

Эльтеррус Иар

– Что – в детстве? – не понял Ри.

Детство… детство было, как у всех. Не то чтобы очень уж хорошее, но и не плохое. Сладкие подарки по праздникам, обычные шалости, группа, потом средняя группа, потом высшая, потом – по выбранному статусу, потом сам статус. И, глядишь, уже вырос. Лето, осень, зима, весна. Несколько концентрических кругов, наложенных друг на друга. Мама, папа, дед…

«Не смей подходить к полосе, нам потом придется платить штраф, если ты случайно остановишь машину транспортников».

«Хорошо, мама».

«Илайя, спорим, что ты не сможешь запрыгнуть на желтую полосу?»

«Ри, да я запросто!»

«На

что спорим?»

«На три конфеты».

Смешно было, да. Ну, на то оно и детство.

– Если у нас было что-то общее в детстве, и оно является… – начал было Ит, но Ри его тут же оборвал.

– То, что я в семь лет навернулся с крыши, не может иметь никакого отношения к тому, что сейчас с нами происходит, – жестко сказал он.

– А я в семь лет едва не утонул, – ответил созидающий. – От страха и не запомнил почти ничего. Обрывки какие-то.

– Я про крышу тоже почти ничего не помню, – отмахнулся инженер. – Мама говорила, месяц в коме пролежал. До сих пор шрам на затылке остался.

– А я воды боюсь, – признался Ит. – Не так чтобы уж совсем – и плаваю хорошо, и под парусом могу… но все равно какая-то неуверенность остается.

– У меня то же самое с высотой, – понимающе покивал Ри. – Ладно, это все ерунда. По-моему, искать систему бесполезно. Какие-то совпадения есть, но они, больше чем уверен, случайны. Так что, по моим рассуждениям, своей фразой про то, что мы «не те, кем кажемся», этот голос имел в виду что-то другое. Иносказание, например.

– Наверное, – согласился созидающий. – Хотя радует одно – мы все-таки люди.

– Слушай, а расскажи про эту самую Мадангу, – попросил инженер. – Что-то она у меня из головы никак не выходит. Инцидент какой-то… Ты сам откуда про это знаешь?

Ри отпил из стакана, закашлялся, тут же запил приторную гадость водой из кувшина. Ит молча ждал, когда кашель отпустит инженера, затем заговорил:

– Не знаю я откуда. Но что знаю, могу рассказать. Был такой мир, он назывался Маданга. Мир индиговский, продвинутый. В нем имелась и Транспортная Сеть, и свой довольно серьезный флот, но по большей части Маданга была известна как курорт. И на этой Маданге произошло следующее. Там отдыхали две… кошки, рауф. Кажется, то ли сестры, то ли любовницы. Из Мадженты, уж не знаю точно откуда. И они нашли в окрестностях городка, в котором временно жили, изуродованную собаку. Этой собаке какой-то человек перетянул морду проволокой и вышвырнул на улицу, – голос Ита вдруг поменялся, и Ри поразила эта перемена – сейчас перед ним находился не Ит, а совершенно другой человек, тот же самый, что появился в подземелье на Терране. Старый, усталый, опытный. И бесконечно печальный. – Кошки поймали эту собаку, вывезли через Транспортную Сеть к себе домой, вылечили. И вернулись на Мадангу – искать того садиста, который проделал такое с животным. И нашли.

Ит замолчал.

– А дальше что? – осторожно спросил Ри.

– А дальше началось то, что и называется по сей день «инцидент на Маданге». Сначала обе кошки, а потом и посол рауф… ну, это были не совсем те рауф, которых ты уже видел, а немножко другие, стали требовать наказания для человека, который проделал это с собакой. По законам Маданги за такое полагался маленький штраф. По законам рауф – кастрация и повторная социализация. Правительство Маданги ответило отказом. И тогда на Мадангу пришли рауф. Сначала только рауф. После – другие. И

люди, и… Антиконтроль. Погибло несколько сотен человек, в том числе обе кошки и посол. Маданга защищала, как ей казалось, свои суверенные права.

– И чем все кончилось?

– Да ничем, – пожал плечами Ит. – Вмешались Официальная Служба и транспортники. Ну и, видимо, Контроль тоже. Через очень небольшое время Маданга получила свои суверенные права, а к ним, в наказание, тысячу лет капсуляции. Те рауф, кажется, тоже получили капсуляцию… а может, и перевод в статику. Я не знаю. Знаю только, что само название «Маданга» до сих пор в некоторых мирах – имя нарицательное. Когда хотят сказать, что где-то произошло позорное событие, говорят, что там была «настоящая Маданга». Вот и все. Больше я ничего не знаю.

– Ничего себе «ничего», – покачал головой инженер. – Я о таком и слыхом не слыхивал. Интересно, откуда Стовер про это знает?

– А он там был, – просто ответил созидающий. – Выступал за суверенные права Маданги, разумеется. Злая Маджента напала на свободный Индиго-мир, попыталась навязать свои законы, да и вообще уравняла в правах священную человеческую жизнь и жизнь какой-то шавки. Такие, как Стовер, очень хорошо умеют предлагать в кого-нибудь стрелять. У них простая логика и методы. Взять чуть-чуть настоящей правды, подмешать к ней толику нужной лжи, которая выглядит, как правда, и показать людям самое простое решение – стрелять, мол, нужно вон по тем врагам.

– Он там был? – У Ри нехорошо сузились глаза.

– Был, – кивнул Ит. – Был и проиграл. Вернее, там проиграли все без исключения, но для Стовера, конечно, важен один-единственный проигрыш. Его собственный. Остальные он, может быть, даже и не заметил.

– Сколько же ему лет?..

– Много, думаю. Больше чем полтысячи, наверное.

Они замолчали. Есть расхотелось. Ит безразлично ковырял трезубой вилкой какие-то овощи, политые остывшим соусом, Ри потихоньку пил приторный медовый напиток. Народу между тем прибавилось. Соседний столик заняла молодая парочка – девушка в кокетливом беретике, клетчатом плаще и высоких сиреневых сапожках, и юноша в глянцево-черной куртке, в намотанном на шею длинном шарфе. Они хихикали, смеялись. Музыка заиграла громче, из-за другого столика поднялась еще одна парочка и отправилась на середину зала танцевать.

Иту с Ри в этот момент было не до веселья. Инженер вытащил из кармана деньги, положил на столик. Они, не сговариваясь, встали и пошли к выходу.

На улице моросил все тот же мелкий противный дождик, и пахло осенью – прелью, сыростью, подступающим холодом. Дорогу обратно на свалку им и искать не пришлось – оказывается, они отошли совсем недалеко от окраины. Через полчаса они были уже на месте.

– Интересно, где этих носит? – спросил Ит, имея в виду Контролирующих. – Скоро они вернутся?

– Понятия не имею и связываться с ними не хочу, – ответил Ри. – Пошли в катер, поспим. Мне все равно еще как минимум часов десять считать, так что можно расслабиться. Заешь, все-таки неприятно. Я ведь взрослый человек, и мне совсем не по нраву, когда меня берут за шиворот, как кутенка, и заставляют что-то делать. И выставляют при этом молодым дурачком, у которого молоко на губах не обсохло.

– У меня то же самое, – горько усмехнулся Ит. – Я, может, и не подаю вида, но, когда меня раз за разом выставляют недоумком, мне это… как бы сказать…