Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Киле Петр

Н а д я Весталка - вы? Что он хотел сказать? М а р и я Ф е д о р о в н а Весталка? Фи! Была я как-никак И замужем, детей имею также. Н а д я Еще загадка: были? М а р и я Ф е д о р о в н а

Так случилось. Осталась в доме мужа не женой, А лишь хозяйкой, матерью детей. Ведь у меня растет и сын приемный. Вина на муже, что ж, но я свободна И если полюблю кого, он первый О том узнает, путы все спадут. Н а д я И вы так никого не полюбили? М а р и я Ф е д о р о в н а Обжегшись, поостережешься, к счастью. И я жила, пожалуй, как весталка, Священнодействуя на сцене. Н а д я Правда! М а р и я Ф е д о р о в н а Нет, ныне я воистину люблю, Со страхом до озноба, с изумленьем, Боясь поверить в счастье, как девчонка, Когда вокруг кричат все громко: "Горько!"

Старик и студент останавливаются поодаль, явно посматривая в сторону Марии Федоровны Андреевой.

С т у д е н т. А ведь я написал ей письмо.

С т а р и к. Кому - ей?

С т у д е н т. Вы прекрасно знаете, о ком речь.

С т а р и к. Ну, да. И какую же глупость ты сочинил?

С т у д е н т. Я писал о нас. Как, выходя из театра, мы всегда сосредоточенно молчали. Мы боялись, чтоб кто-нибудь с нами не заговорил. Мы бережно, как святыню, выносили из театра, лелеяли любовно в своей душе то золотистое просветление, которое вливалось от Вас. И вот - незаметно для меня самого - в моей груди постепенно создался Ваш обаятельный образ. Он стоит там, разливая немеркнущий свет.

С т а р и к ( крякнув). И правда. Ух, ты!

С т у д е н т. И перед его глазами проходят мои мысли, мои чувства. Он - высший суд. Он говорит мне о чудесной красоте, зовет к ней, обещает ее. Он неудержимо заставляет меня искать лучшей жизни. Он требует от меня, чтобы я сам стал лучше, как можно лучше.

С т а р и к. Так-с!

С т у д е н т. Вы - обещание идеальной жизни; Вы - призыв к прекрасному; Вы - самая чарующая греза...

С т а р и к. Ну, ну, лучше не скажешь.

С т у д е н т ( со смущением). В конце я попросил прислать на память карточку. Вот это, наверное, глупо, и теперь я боюсь попасться ей на глаза, вдруг она меня узнает, хорошо зная вас.

С т а р и к. Мария Федоровна и поглядывает на нас с лукавым видом. Боюсь, ты и меня впутал в эту романтическую историю, что мне не к лицу, не по летам.

Где-то на хорах раздается мощный и пленительный бас.

Х о р у ч е н и к о в О, звуки чудные! Не ангел ли сошел С небес, чей глас - божественный глагол, Ликующий, рыдающий и гневный В борьбе добра и зла вседневной? Шаляпин? Он! Как Горький, из низов, С привольных волжских берегов. У Мамонтова он себя обрел И воспарил на сцене, как орел Встречь солнцу без усилья Могучие расправив крылья, - Вся мощь стихии, светлый зов, Как и Серов, из молодых богов, Сошедших здесь на пире, И Правда торжествует в мире.

Показывается Серов с женой; отовсюду раздаются слова приветствия со словами: "Как себя чувствуете? Все хорошо?"

С е р о в Что все толкуют о моем здоровье? Был болен, что за новость в жизни сей? О л ь г а Ф е д о р о в н а Боялись за тебя, за жизнь твою; Столь дорог многим ты, я и не знала. С е р о в Ну, хорошо. Боюсь, сейчас расплачусь. Но смерти не минуешь. Как же быть? О л ь г а Ф е д о р о в н а Ну, я-то нахожу спасенье в Боге. С е р о в Спасенье в смерти? Мир несовершенен. Все безобразное отринуть прочь, Лишь в красоте спасенье и отрада. О л ь г а Ф е д о р о в н а Что, тянет танцевать? Ах, да, нельзя. С е р о в Тебе-то можно. Отвлекись, развейся, Как в юности на наших вечерах. ( Передает руку жены одному из знакомых; Ольга Федоровна уносится в танце.) ( про себя) Прекрасно! Как я рад, что вынес муки Предсмертные, казалось, в страхе: жизнь Вот-вот прервется, с погруженьем в сон Беспамятства, гниения и тлена. Небытие! Зачем? Что сие значит? Непониманье и рождает страх. Не видишь смысла и боишься казни, А деться некуда - идешь на казнь Без преступленья, без вины какой-то. В душе, как в детстве, нарастает страх, С предчувствием непоправимых бедствий.