Утро в Нормандии.
Шрифт:
В воде такой танк был почти незаметен для противника и больше походил на простую шлюпку. При выходе на сушу в течение нескольких секунд можно было выпустить воздух из баллонов, освободиться от брезента, и танк снова превращался в готовое к бою мощное оружие. В тактическом отношении эти новые качества танков имели большое значение. Справедливо полагали, что зрелище выходящего из воды мощного сухопутного танка должно поразить противника и морально подавить его. Другим очень ценным качеством новых танков была их способность самостоятельно двигаться по воде к берегу. Не нужно было рисковать десантными судами для перевозки танков при высадке первых эшелонов. Однако танкисты не слишком-то восхищались этими качествами новых машин, да это и понятно. Командир танка на платформе за орудийной башней хоть что-то видит вокруг
Десантные суда Роквелла, закончив отработку техники спуска танков на воду, были сосредоточены в порту Портланд. В это время для инспектирования десантных судов туда прибыл английский король в сопровождении главнокомандующего военно-морского флота в Европе адмирала Старка, американских морских офицеров и многочисленной, пышно разодетой свиты. На одном судне король спросил командира, готовы ли они к выходу в море. «Нет, не готовы, ваше величество», — ответил тот. Такой ответ вызвал полное замешательство среди свиты. Король спросил, почему они не готовы. «Я неоднократно просил поставить на танки дополнительные баки с питьевой водой, но так и не получил их. Я знаю, что значит очутиться в море без питьевой воды. Подобное уже было на Средиземном море».
Король предложил адмиралу разобраться с этим вопросом. Адмирал дал указание вице-адмиралу, а тот в свою очередь поручил это своему помощнику, и так эти указания пошли вниз по всем инстанциям. Командир судна, без сомнения, был уверен, что уж теперь-то баки с водой будут поставлены, но он глубоко ошибался. Никто ничего не сделал.
Переправа через пролив оказалась нелегкой для десантных судов, но особенно трудной она была для танкистов. В 9.15 утра десантные суда вышли из Портланда и начали свой 20-часовой путь к берегам Франции. У десантных судов было три отсека; танки находились в задних отсеках. На каждом судне было по четыре танка. Море было неспокойным и по мере удаления от берегов становилось все более бурным. Было трудно удерживать суда на заданном курсе, еще труднее — держать их в колонне. Во время пути большинство танкистов и многие моряки тяжело страдали от морской болезни.
Роквелл имел приказ: в случае если море будет слишком бурным и танки не смогут плыть сами, подвести суда к берегу и провести обычную высадку. Не доходя до линии спуска танков, его десантные суда должны были разделиться на две группы, по восемь судов в каждой группе. Старший морской и армейский офицеры должны были обсудить положение и в зависимости от состояния моря принять решение, спускать ли танки на воду или доставлять их прямо на берег.
Ночью разыгрался шторм. Роквелл и командиры судов не сходили с палуб и не имели ни минуты отдыха. На рассвете Роквелл через линию транспортов провел суда с пехотой, которые стояли на якорях в 18 километрах от берега, по проходам, обозначенным буями, мимо тяжелых боевых кораблей флота, ожидавших начала артподготовки. Затем суда разделились: одна группа, Роквелла, пошла по направлению к западному концу пляжа, другая — к восточному.
Как только рассвело, Роквелл понял, что в подобных условиях танки не смогут достичь берега самостоятельно. Он знал, что раньше никогда не приходилось спускать танки в такое бурное море, и не был уверен, что это можно сделать сейчас. Старший армейский офицер его группы находился на другом судне. Приготовившись к возможным возражениям, Роквелл вызвал его по радио. «Я не думаю, что мы сможем спуститься в море. Сумеете ли вы доставить нас к берегу?» — спросил офицер. Роквелл ответил утвердительно, хотя понимал, что ради спасения танков восемь его судов будут поставлены в опасное положение.
Другая группа приняла решение спустить танки в море. Последствия этого решения были печальные. Суда спустили аппарели, и танки пошли в воду, откуда им уже не суждено было выйти. Некоторые из них, прежде чем окончательно исчезнуть под водой, успевали пройти своим ходом каких-нибудь сто метров. Другие не успевали сделать и этого и сразу же тонули. Но приказ есть приказ, и танки продолжали спускаться в море. Волны срывали надутый брезент, переворачивали танки, и они моментально скрывались в море. Из каждого танка едва успевали выскочить один-два человека. В течение нескольких минут из тридцати танков двадцать семь ушли на дно моря; свыше ста танкистов утонули. В результате только пять из тридцати двух танков смогли поддерживать пехоту на восточной половине пляжа.
Восемь судов Роквелла находились несколько западнее. Он был целиком поглощен наблюдением за берегом, расчетом времени и своими судами. Особенно важно было правильно рассчитать время. Если он приведет свои суда к берегу на две минуты раньше, то они могут угодить под обстрел своих же орудий. Если же подойти к берегу на две минуты позже, то танки не успеют поддержать свою пехоту, когда ей эта поддержка больше всего необходима. Время и место высадки танков было выбрано с учетом скорости движения танков. Десантные суда подошли к берегу раньше и были вынуждены задержать высадку. Линкоры и крейсера вели огонь через них. По обеим сторонам прохода, оставленного для десантных судов, вели огонь армейская артиллерия и эскадренные миноносцы. Среди грохота пушек и взрывов снарядов слышался рокот самолетов. А когда к берегу подошли десантные суда с ракетными установками, то резкий свист ракет перекрыл весь остальной шум.
Берег был окутан утренним туманом, и на какой-то момент Роквелл и командиры судов потеряли из виду свои ориентиры. Налетевший порыв ветра на минуту развеял туман, и стали видны домики, стоящие у подножия скал. Роквелл заметил, что суда относило течением несколько восточнее намеченного места высадки. Пришлось срочно менять курс и прибавить скорость, и точно в тот момент, когда прекратилась артподготовка, суда были против места высадки и на полной скорости проходили последние метры, отделявшие их от берега.
Это была именно та картина, которую Роквелл рисовал в своем воображении, когда самостоятельно повел первое десантное судно. Он был готов к тому, чтобы проводить высадку в условиях сильного огня противника. Но противник на берегу пока не оказывал никакого сопротивления. Стоял невообразимый грохот, и Роквелл не был уверен, стреляли ли вообще немецкие пушки. Просторный пляж, покрытый заграждениями, был пустынным. Дачи были разрушены, во многих местах горела трава. Не было видно ни одной живой души, и вся местность казалась совершенно безлюдной.
В 6.29 утра десантные суда подошли к берегу и остановили свои моторы. Были все основания надеяться, что артиллерия сделала свое дело и оборона противника подавлена. Роквелл приказал спустить аппарели своего судна. Первый танк рванулся вперед, зарылся носом в набежавшую волну и пошел по пляжу, видневшемуся недалеко от судна. И вдруг немцы ожили. Возможно, они только и выжидали этот момент, но более вероятно, что их артиллеристы лишь сейчас опомнились. Второй танк пошел в воду, и тут заговорила немецкая пушка на возвышенной части берега. К счастью, первые выстрелы немцев были неточны. Но едва успел сойти в воду второй танк, как с другого конца пляжа по судам Роквелла стало вести огонь тяжелое немецкое орудие. Десантные суда, стоявшие неподвижно, бортами к берегу, представляли хорошие цели, в которые легко было попасть. Но вот последний танк сошел в воду. Тут же были подняты аппарели, и суда задним ходом начали отходить от берега.