Утро. Ветер. Дороги
Шрифт:
Глава двадцать вторая
ТРЕВОГИ И РАДОСТИ
Экзамены в университет я выдержала — набрала нужное количество баллов, и меня приняли. Ни с чем не сравнимое счастье — видеть свою фамилию в списках принятых! Почти в самом начале: В. С. Гусева. Перечитала раз десять, пока наконец поверила.
Я вышла на площадь в зной августовского полудня и, не выдержав натиск радости, несколько раз перекрутилась на одной ноге.
На заводе летом произошло столько перемен, и все к лучшему.
Навсегда ушел с завода Рябинин. После трагической
Главным инженером назначен… кто бы вы думали? Юрий Васильевич Терехов. Все с огромным удовлетворением встретили это известие. Я тоже вздохнула с облегчением: больше уже никто не будет мешать ему работать.
Мой брат Валерий побыл некоторое время и. о. (исполняющим обязанности) начальника конструкторского бюро, а начальником его так и не назначили.
После того как Валерку сняли, было комсомольское собрание, на котором его прорабатывали.
Вероника подала на него заявление о нарушении обещания жениться. Ей задали довольно нескромный вопрос, она возмутилась, округлила глаза, покраснела и с негодованием ответила: «Конечно нет, мы же не регистрировались!» На всех почему-то напал смех. Или это на меня напал смех, а остальные качали хохотать вслед за мной. В общем, нарушение обещания жениться, поскольку у них ничего серьезного не было, сошло Валерке с рук. (А Веронику можно на «Фауста» не водить, она и так до загса никому ничего не позволит.)
Я медленно шла через белые и голубые цеха. Работала здесь год, но многое для меня осталось непонятным в этой высокой и трудной технике. Станки с программным управлением и обратной связью — а что это, в сущности, такое? Чтоб во всем разобраться, надо как минимум окончить техникум.
Я шла коридором, и мимо пронесся электрокар. Веселая кудрявая девчонка, незнакомая мне, управляла им, и я конечно, опять вспомнила Зину Рябинину… Я вспоминаю ее часто.
Зашла в новый цех, где наша бригада доводила собранный наконец-то Центр. Все-таки он был очень громоздкий… как комбайн. Правда, он и будет выполнять целый комплекс операций. По заданной программе. В его кассетах хранится до сотни разных инструментов: и фрезы, и сверла, и метчики, и развертки, и множество инструментов разного назначения. А если потребуется — он же с программным управлением, — то он будет собирать микродетали… То, что сейчас делают двести девчонок в «аквариуме».
Все побросали работу и окружили, меня, смеясь и тормоша.
— Приняли в университет?
— Владя, уходишь совсем?
— Что вы, я же на заочный. Психологу для практики лучше работать на заводе.
— Разве психологи проходят практику на заводе? — усомнился Олежка Кулик.
— Конечно, психология труда. Психологические особенности трудовой деятельности. Разве я брошу завод! А где папа?
— Вызвали к главному инженеру. Сейчас придет. Ты сядь.
Как они за этот год возмужали и посерьезнели, стали хорошими работниками. Особенно Шурка Герасимов и близнецы. Все гуртом
Мы сели кто на что, возле «сборочного центра».
— Слышь, Владя, а нашей бригаде, наверное, присвоят звание коммунистической, — сообщил мне Володя Петров,
Я посмотрела на близнецов.
— Мы ведь теперь работаем хорошо и… живем… по-хорошему, — чуть покраснев, сказал Лешка. Я уже не путала его с Васей, как в прошлом году.
Все курили (кроме меня), когда возвратился отец. Он был не то смущен, не то взволнован. Андрей подвинул ему свою табуретку, и папа сел. Все уставились на него.
Папа теперь парторг цеха (выбрали единогласно).
— Ты здесь, Владенька, — сказал он как-то рассеянно, — а тебе письмо. Пришло на завод… — он отдал мне помятый конверт. Без обратного адреса. Я сунула его в сумку.
— Что-нибудь случилось… неприятное, Сергей Ефимович? — спросил его напрямик Андрей.
Папа смущенно усмехнулся.
— Да вот… командируют меня… с напарником. Наш «сборочный центр» будет выставлен в Советском павильоне международной ярмарки в Лондоне. Нужны два наладчика. Тебя думаем, Володя. Андрей пока останется бригадиром.
Все так и ахнули. Но папа был не очень доволен.
— Я отказался наотрез, но Терехов и слушать не хочет. Это распоряжение министра.
Ребята с улыбкой переглянулись, поняв, почему Гусеву так не ко времени эта командировка. Человек недавно женился. И если жена молодая, да еще киноактриса к тому же…
— Придется нам с тобой, Володенька, ехать, — сказал отец, подавив вздох.
Володя отнюдь не собирался грустить по этому поводу. Он заядлый путешественник и каждый отпуск проводит с рюкзаком за спиною.
— А когда, Сергей Ефимович, ехать? — спросил он, покраснев от удовольствия.
— Недели через три, не позже. Как раз отпразднуем Владькину свадьбу. (Вся бригада целиком была уже приглашена.)
— И сколько там пробудете? — сухо спросил Андрей. Кажется, он немножко завидовал Володьке.
— Не знаю. Несколько месяцев.
Я оставила их обсуждать волнующую новость и заторопилась в «аквариум». Надо было поговорить с девчонками, а это возможно лишь в перерыв: Алла Кузьминична не допускает посторонних разговоров. Ее дочь Наташа поступила все-таки в медицинский институт имени Пирогова. Клиника, где она проработала год санитаркой, дала ей отличную характеристику.
В «аквариуме» работали все прежние, только Майи не было. Майя тоже поступила в университет, на факультет истории искусств.
До перерыва на обед оставалось еще минут шесть, я присела в коридоре на подоконник и решила пока прочесть письмо.
Без подписи… Анонимка. Печатными буквами было выведено следующее гнусное предупреждение:
«Дорогая Владя, напрасно ты выходишь замуж за легавого Ермака. Дни его считаны. Все равно скоро овдовеешь. Держалась бы лучше своего морячка. И подальше от угрозыска, себе сделаешь хуже.
Тот, кто убьет Ермака».