Утверждая ту, что их

Сноу Дженика

Она глубоко вздохнула и выложила им самую грязную и постыдную часть своей жизни.

— Я начала встречаться с ним, когда мне исполнилось семнадцать. Он был моим первым и единственным парнем, моей школьной влюбленностью. Все было прекрасно, даже идеально. Он говорил правильные вещи и всегда был рядом со мной, особенно когда оба моих родителя умерли в то лето, когда я окончила школу, — она глубоко вздохнула, когда болезненные воспоминания нахлынули на нее. — Пол помог мне пройти через это, помог мне разобраться в моей жизни, чтобы я могла жить снова. Мои родители были всем, что у меня было, и поэтому после их смерти Пол стал моей единственной семьей.

— Господи, Джесса. Мне так жаль. — Она улыбнулась Тайеру, но не заплакала. Дикон сохранял стоическое выражение лица, но Джесса чувствовала его утешение и понимание в невысказанных словах. Вот так.

— Насилие

началось через год после этого. Сначала все началось с оскорблений и небольших уколов по поводу моего веса. Затем это переросло в толчки и удары. — В комнате воцарилась неловкая тишина, но она решительно двинулась вперед. — Я была дурой, что осталась с ним, но у меня больше никого не было, и я боялась остаться одна. Каждый раз он извинялся, говоря, что это больше никогда не повторится, но, конечно, повторялось. Я знаю, что не все мужчины такие, но я испорченная девушка, и кому нужно что-то сломанное? — Она не могла смотреть на них, когда копалась в самой темной части своей души и выставляла ее на всеобщее обозрение. И снова Джесса спросила себя, зачем рассказывает им все это. Все, что она хотела сделать, это оставить прошлое позади, но рассказала о своей жизни только потому, что они попросили, нет, сказали ей рассказать им. К счастью, они ничего не произносили, просто дали ей выговориться. Честно говоря, рассказывая кому-то о произошедшем, она испытывала чувство облегчения. — Я сказала себе, что не останусь ни на один день, но потом он извинился, принес мне цветы и шоколад и стал пресмыкаться, как будто от этого зависела его жизнь. Я была так зависима от него, что верила в каждую гребаную ложь, которую он изрыгал. — Слезы, которые она отчаянно пыталась сдержать, грозили прорваться наружу. — Он приводил домой случайных женщин, как будто я ничего не значила, совсем ничего. Я не раз говорила ему, что уйду, но он не отпускал меня. Он знал, что у меня никого нет, и ему нравилось понимать, что я зависима от него. В течение пяти лет позволяла ему делать это со мной. Я позволила себе быть его половиком. Я решила, наконец, уйти, но в тот вечер он пришел домой пьяный и решил, что самое время использовать меня в качестве своей личной боксерской груши. — Дикон придвинулся к ней, и она прижалась к нему всем телом. Джесса повернула голову и посмотрела на Тайера. Она ненавидела видеть сочувствие на его лице.

— Все в порядке, детка. Все нормально. — Слова Дикона, произнесенные глубоким шепотом, казались грубыми от волнения на фоне ее волос.

— Все не в порядке. — Слезы потекли по ее щекам, и она крепко зажмурилась. — Это не нормально, потому что я не знаю, убила ли я его перед тем, как убежала.

Глава 6

От слов Джессы весь воздух застыл. Дикон крепко держал ее, не собираясь отпускать. Он чувствовал запах и смятение внутри нее. Когда она призналась в том, что они с Тайером уже подозревали, он увидел красную пелену перед глазами. Его тело тряслось так сильно, что он боялся, что не сможет остановить своего леопарда. Дикон хотел ощутить вкус крови на языке, хотел почувствовать, как хрустят кости этого засранца под его челюстью. Кем бы ни был этот Пол, он скоро узнает, что такое настоящая боль. Тот факт, что он, возможно, уже мертв, помог успокоить его зверя, но ощущение того, что Джесса дрожит у него на груди, заставило его захотеть убрать ее боль.

— Я не думала, что смогу выбраться. Он так сильно избил меня, что я думала, что умру в ту ночь. Он всегда бил меня там, где моя одежда скрывала синяки. — Дикон тихо зарычал и услышал, как Тайер сделал то же самое. Его брат тоже был на грани превращения. Кто-то причинил девушке боль, их паре, и если этот ублюдок еще жив, то он пожалеет, что не умер к тому времени, когда они покончат с ним. — Он так разозлился, когда сказала ему, что с меня хватит, что я больше не хочу его. Закончив использовать меня в качестве боксерской груши, он оставил меня на полу, а сам пошел за новой бутылкой пива. — Она начала смеяться, но он услышал в этом звуке отчаяние. — Я схватила первую попавшуюся вещь, которая оказалась кочергой для камина. Он услышал, как я приближаюсь, и бросился за мной, но я сильно размахнулась и почувствовала, как железо ударило его по телу. Он безжизненно упал на пол. Кровь собралась вокруг него так быстро, что я испугалась и убежала. — Она отстранилась и посмотрела между ним и Тайером. — А остальное вы знаете.

Тишина в комнате сгустилась, как и напряжение с яростью. Он чувствовал гнев брата так же сильно, как и свой собственный. Ощущение было такое, будто стоишь на самой высокой горе, а ветер хлещет тебя по телу и грозит сбросить с обрыва. Дикону потребовалась вся его сила, чтобы не пойти выслеживать

этого ублюдка и не убедиться, что он мертв. Оттащить Джессу от его груди было чертовски трудно, но он хотел, чтобы она знала, что теперь все по-другому, что их не тревожит ее прошлое так, как она боялась. Ее большие карие глаза были влажными от слез. Ее темные ресницы были колючими, когда она смотрела на него. Всего за один день эта крошечная женщина полностью перевернула мир Дикона с ног на голову. Он не сомневался, что их пара была именно этой хрупкой женщиной, женщиной, которая могла укротить его зверя и поставить того на колени.

— Ну же, детка. Думаю, тебе понравится понежиться в ванне. — Он встал, и его рука обвилась вокруг ее талии. Тайер стоял перед ними с выражением боли на лице. Дикон передал их пару брату и пошел в ее комнату, чтобы приготовить ванну. Пока текла вода, Дикон оперся руками о стойку и посмотрел на себя в зеркало. Его животное двигалось по поверхности, шагая в поисках единственного шанса прикоснуться к тому, что, как оно знало, принадлежало ему. При этой мысли его голубые глаза вспыхнули, словно леопард подтвердил то, что Дикон уже знал. Он не знал, почему был таким, гораздо более грубым и неуравновешенным, чем его брат. Если бы Дикон мог мыслить рационально, быть единым с тем, кем он был на самом деле, тогда, возможно, смог бы отпустить ее. Как бы то ни было, он ни за что не собирался отпускать Джессу. Даже когда чинил ее машину, Дикон знал, что не сможет смотреть, как она уходит. Он найдет ее, куда бы она ни пошла. Ей негде было спрятаться от него. Он не сомневался в чувствах Тайера к ней, но его брат и животное, которое он держал внутри себя, имели границы, сплетенные вместе, так что они стали одним существом. Со зверем Дикона это всегда была гребаная борьба.

Опустив голову на плечи, он позволил звуку воды, наполняющей ванну, успокоить себя. Даже сквозь шум льющейся воды он мог слышать Джессу, чувствовать ее запах, который заставил его стиснуть зубы. Им придется вести себя с ней очень осторожно. Ее прошлое было полно боли и страха. Дикон знал, что она не может испытывать те же чувства, что они испытывали к ней. Черт побери, Джесса даже не знала, кто они такие. Люди не позволяли своему разуму вникать в возможность того, что все было прямым или черно-белым. Существовал целый серый мир. Он повернулся, выключил воду и вышел из ванной. Тайер обнял Джессу за плечи и повел к себе. Она держала в руке высокий бокал с вином, и Дикон был рад видеть, что ее слезы высохли.

Он позволил Тайеру отвести ее в ванную, но остался стоять в дверях. Она сидела на крышке унитаза, опустив плечи вперед. Джесса выглядела такой разбитой. Ему придется позаботиться о том, чтобы успокоить ее, как бы долго это ни продолжалось. Она привыкнет доверять им, поймет, что не все мужчины — садисты и ублюдки, стремящиеся причинить боль женщинам. Он отчаянно хотел ее и знал, что Тайер тоже хочет ее, но у них было все время мира. Прямо сейчас ей нужно было узнать их, мужчин, чтобы потом, может быть, однажды она смогла бы понять, кто они на самом деле.

Глядя, как брат наклоняется и целует ее в лоб, он почувствовал тепло в груди. Это было правильно и прекрасно. Джесса посмотрела в лицо Тайеру и улыбнулась, а затем перевела взгляд на него. Ее улыбка была благодарной, но под ней он почувствовал искру жизни. Она думала, что сломана, но это было не так: кусочки ее жизни можно было собрать воедино, и они с Тайером позаботятся о том, чтобы она снова стала целой.

***

Два дня прошло с тех пор, как Джесса призналась Тайеру и Дикону, что ее жизнь полна грязных тайн. Тот факт, что они не судили ее, заставил женщину почувствовать незнакомые эмоции. В течение последних семидесяти двух часов они были нежны с ней, позволяя ей узнать их и их жизнь. Тайер рассказал ей все о своем образовании, о том, как он учился в медицинской школе, но имел степень в архитектуре. Он был умен и привлекателен. Она узнала, что ему тридцать, он моложе Дикона на пять лет. Хотя ей было всего двадцать два года, а они были намного старше ее, это не казалось странным. Дикон поделился информацией о себе, но она поняла, что он не так откровенен, как Тайер. Он был плотником, неофициально, и она узнала, что он и Тайер построили хижину, хотя Тайер признал, что Дикон сделал большую часть здания.

Они устроили ей экскурсию по внутренней и внешней части хижины. Сама хижина была не слишком большой. В ней было три спальни, две с половиной ванные комнаты и самая великолепная солнечная веранда, которую она когда-либо видела, хотя в это время года не было возможности наслаждаться солнцем. Все было таким деревенским, но в ней также чувствовался оттенок современного комфорта. Насколько Джесса могла судить, ни один из них не работал, но она не была достаточно любопытной, чтобы спросить их, как они себя поддерживают, хотя у них явно были деньги.