Утверждение правды
Шрифт:
– Нашу Империю, – тихо поправила Адельхайда, снова обернувшись к нему.
– Нашу Империю, – чуть запнувшись, согласился фон Люфтенхаймер, понизив голос еще больше, и, помедлив, продолжил: – Так значит, я догадался верно?
– Вы достойный сын вашего отца, Рупрехт, – вскользь улыбнулась она и, вновь посерьезнев, кивнула: – Да. Наверняка Его Величество будет не в восторге от раскрытия этой тайны, но пытаться откреститься при столь сильных с вашей стороны подозрениях было бы глупо и лишь навредило бы всем.
– Я так и знал, – проронил фон Люфтенхаймер тихо, на миг опустив голову. –
– И вы отчего-то сочли, что мне надо быть осведомленной о неких происшествиях, – напомнила она, и тот кивнул, снова вскинув взгляд:
– Да. Но сначала мне бы хотелось просить вас разрешить мое недоумение, если это возможно и не представляет собою тайны Императора, на каковую я покушаться не стану. Скажите, госпожа фон Рихтхофен, как вам удалось выжить?
Адельхайда вздохнула. Что ж, это было логично, этот вопрос не мог не прозвучать… А может ли быть дан ответ?..
– Я вам покажу, – решительно поднявшись, отозвалась она наконец.
Поданную ему записку неведомого доброжелателя фон Люфтенхаймер рассматривал долго и пристально, выслушивая историю чудесного спасения собеседницы, поворачивая бумагу разными сторонами, щупая края и всматриваясь в буквы.
– Солдат сказал – женщина… – проговорил он медленно и с недоверием качнул головой: – Не думаю. Почерк более сходен с мужским. Быстрый, твердый, уверенный, без излишних украшательств. Таким обыкновенно заполняются черновые торговые книги или…
– …или пишутся донесения, – подсказала Адельхайда, и тот, мельком бросив на нее взгляд, кивнул:
– Да. Видимо, женщина была подослана просто для отвлечения внимания. Обидно то, что теперь ее не найти, даже если она и не была в сговоре с преступником: наверняка либо погибла вместе с прочими, либо убита своим же нанимателем. У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
– Вы не усомнились в моем рассказе?
– С чего бы. Я полагаю, что женщину недалекую Его Величество не принял бы на столь… необычную службу, и навряд ли вы избрали бы для спасения своей персоны столь странный способ: скорее, просто не поехали бы вместе со всеми на турнир… Как я понимаю, версий у вас нет… Жаль. Это бы упростило расследование.
– Вы сказали, что сегодняшним утром появились какие-то новости, – напомнила Адельхайда, и рыцарь кивнул, возвратив ей помятую, истрепанную записку:
– Да, госпожа фон Рихтхофен. Новости… Это слово даже жутко применять к тому, что я узнал… Словом, так, – усевшись удобней, продолжил он. – Раненые, да и не только, все, кто мог, после вчерашнего события укрылись за стенами Праги. Трактиры ломятся, горожане получают выгоду на сдаче жилья тем, кому некуда более деться… Но за пределами города остались те, кто не мог себе позволить и этого или просто самые отчаянные. Этим утром, к слову, большая часть гостей разъехалась…
– Сбежала, – поправила она с улыбкой. – К чему церемониться, Рупрехт? Мы оба понимаем, что происходит. И Его Величество понимает.
– Да… – вздохнул фон Люфтенхаймер. – Увы. Люди испугались… Но кто-то был намерен остаться, и многие из них, что любопытно, из числа вовсе не именитых рыцарей, а тех, кто обитает в шатрах и палатках за стенами у турнирного поля.
– Ничего удивительного, – пожала плечами
– Да? – с сомнением уточнил рыцарь. – И что же можно приобрести в такой ситуации?
– Благосклонность Императора, который оценит любого, не бросившего его в беде. Ну и приключение, в конце концов. Среди тех обитателей палаток немало молодых отчаянных рыцарей, мечтающих о подвигах, о которых некогда слышали от сказителей.
– Ну, приключений они теперь хлебнули сполна, – мрачно заметил фон Люфтенхаймер. – Уж простите меня за столь сумрачный юмор… Этим утром в город явилось несколько человек из этой компании – пара слуг, совершенно невменяемая женщина из числа…
– Я поняла, – кивнула Адельхайда, когда тот замялся. – Там что-то случилось этим утром?
– Этой ночью. Вот вам рассказ тех людей, госпожа фон Рихтхофен. Была ночь, уже глубокая, но многие не спали; после событий прошедшего дня все были на взводе. Многие по той же причине нетрезвы, но я не склонен считать все изложенное бредом… Среди ночи внезапно на землю опустился туман. По словам слуги, туман действительно опустился – то есть словно бы «спустился с неба». Плотное облако то ли дымки, то ли тумана посреди палаточного поселения. Туман сгущался все больше, и кое-кто даже говорил, что замечал свечение внутри него. А потом он стал перемещаться между палатками и шатрами, и «внутри тумана», как говорили свидетели, было… нечто.
– Что они говорили? – уловив в этом мгновенном замешательстве тень недоверия, уточнила Адельхайда, и рыцарь, помедлив, неохотно произнес:
– Они говорили, что видели Дикую Охоту.
– О, – заметила она, совладав с первой растерянностью; фон Люфтенхаймер покривился:
– Да, понимаю, звучит безумно. Однако это, видимо, есть факт. Описания всех свидетелей, опрошенных мною раздельно, сходятся в мелочах. Разглядеть подробности было невозможно, но урывками, изредка, им удавалось видеть кое-что. Всадники, много. Во главе – высокий, худой, в короне старинного образца – в венце. Окружены «огромными и ужасными на вид» псами. Всадники… не на конях. Не знаю, что там было, но по описанию это более похоже на каких-то неведомых человеку чудищ. Однако видимость была скверная, туман и ночь укрывали почти все, к тому же испуг… Впрочем, – чуть нервозно усмехнулся фон Люфтенхаймер, – кто из нас с убежденностью может сказать, как на самом деле выглядит Дикая Охота?.. В любом случае, это было что-то потустороннее.
– Потрясенным вы не выглядите, Рупрехт, – заметила Адельхайда, и тот усмехнулся:
– Да и вы тоже.
– Меня похищали стриги, – напомнила она, изобразивши непринужденную улыбку. – И я сутки провела в роли бурдюка с кровью. Рассказ о проскакавшей мимо Дикой Охоте вряд ли напугает меня сильней.
– О, если бы, – возразил фон Люфтенхаймер с недовольством. – Если б мимо… Тот туман, как я уже сказал, стал перемещаться по палаточному поселению, а если точнее – всадники Дикой Охоты скакали в тумане над людскими головами. И те люди, что попадались им на пути, погибали. Их поднимало в воздух, сотрясали судороги, кровь лилась из глаз, носа, ушей, после чего они падали наземь уже замертво.