Увечный бог
Шрифт:
Но и замена находилась, солдат. Верно? И она говорит: на этот раз не оставляй всё как есть, не отступай в сторону. Она говорит... ну, ты знаешь, что она говорит".
Скрипач не удивлялся, что детский голосок внутри, голосок поджидающих впереди суровых решений кажется голосом Вискиджека. Он почти видел глаза сержанта, сине-серые, цвета отточенного клинка, цвета зимнего неба. Вискиджек устремил понимающий взор, словно говоря: "Ты делаешь правильно, солдат, потому что не знаешь ничего иного. Только в правильных делах и хорош". "А если мне больно?" "Очень жаль, но... Хватит скулить,
Он хмыкнул. Откуда эта мысль? Да ладно. Похоже, все делалось зазря. Похоже, пустыня их убьет. А он просто идет, продолжает идти.
Идет.
Маленькая мозолистая рука потянула его за куртку. Он поглядел вниз.
Мальчик указал вперед.
– Идут.
Скрипач прищурился. Силуэты вдалеке. Фигуры появляются из темноты.
Идут.
– Боги подлые, - шепнул он.
"Идут".
Глава 15
И всем минувшим векам
Нечего нам сказать
Они лежат под ногой
Тихо, не бормоча
Они мертвы как глаза
Тех, что смотрят на них
Они ползут словно пыль
Скопились в забытых углах
Ты вовсе их не найдешь
Трогая древние свитки
И раскрывая тома
В кожаных переплетах
Ты вовсе их не прочтешь
На стелах и каменных стенах
Они не таятся под спудом
Жаждая нам явиться
Сокровищниц истины нет
Нет святых откровений
Век, минувший давно
К тебе не спустится с неба
Сжатый ладонью бога
Сказанный в корчах пророком
Минувшие эти века
Навек останутся втуне
Уроков не выучить нам
Глупцам, глядящим вперед
Туда, где грядущее ждет
Пялясь пустыми глазами...
Время потеряло значение. Мир перекатывался волнами, назад и вперед, растворяя кровь. Яни Товис сражалась вместе со своим народом, сравнявшись с братом если не в мастерстве, то в боевой ярости. Она рубила Лиосан, пока мышцы рук не отказали, наконец, и она не отошла, волоча меч. Пока плоские струйки черноты не затемнили зрение. Она шаталась, грудь отчаянно просила воздуха; она готова была скользнуть в беспамятство, но каждый раз ей удавалось вернуться. Вырвавшись из давки, она споткнулась о тела раненых и умирающих, упала на колени, потому что не смогла сделать еще один шаг, и всё вокруг прибывало и убывало, смутные фигуры плясали на трупах, воздух заполнился ужасными звуками. Вопли боли, крики лекарей и носильщиков, рев вечной, бесконечной битвы.
Она понимала теперь так много. О мире. О борьбе за выживание в мире. В любом из миров. Но слов найти не могла. Озарения остались невыразимыми, слишком великими, чтобы покориться интеллекту. Ей хотелось рыдать, но слезы давно пропали, и драгоценным сделался каждый вдох. Снова и снова вдохи ошеломляли ее своими дарами.
Подняв трясущуюся руку, она стерла с лица кровь и копоть. Тень над головой. Она поглядела: пролет еще одного дракона - в этот раз он не спустился к бреши, а повис на миг и скрылся за завесой Светопада.
Облегчение заставило ее склониться. Кто-то
– Ваше Величество. Вот вода. Пейте.
Яни Товис посмотрела. Лицо знакомое - она не раз видела в толпе эту женщину, поражающую Лиосан ударами пики. Кивнула благодарно, но и давясь от чувства вины. Приняла мех с водой.
– Они потеряли волю к битве, Ваше Величество. Снова. Это шок.
"Шок, да. Точно.
Половина моего народа мертва или тяжело ранена. Так же у летерийцев. А брат стоит с прямой спиной, словно так и нужно. Словно он рад нашей упорной тупости, на которую сам всех и вдохновил.
Кузнец гнет железо по своей воле. Кузнец не плачет, когда железо дрожит и сопротивляется, желая найти свою собственную форму, свою истину. Молотит железо, пока не вобьет в него новую истину. Острую, убийственную".
– Ваше Величество, последняя кровь разбита. Я видела пленные души... они вырывались наружу. Видела, как они кричат, но ничего не слышала.
Яни Товис выпрямилась. Пришла пора утешать. Но она забыла, как это делается.
– Павшие внутри завесы навеки встанут на Берегу. Есть и... худшие места.
– Как ей хочется задрожать от своих же слов. Таких холодных, таких безжизненных.
Однако на ее глазах к молодой женщине, кажется, возвращалась воля. Невероятно. "Йедан, что ты сделал с моим народом?"
Давно это длится? В месте, где нет счета времени, где темп отмеряют приливами и отливами воющих фигур, а течение несется в сердце полуночи, нет ответов на простейшие вопросы. Подняв мех, она глубоко затянулась - и уставилась, в ужасе и неверии, на стену Светопада.
Последние Лиосан по эту сторону умирали под ударами мечей и пик трясов. Брат был там. Он был там уже вечность, неуязвимый перед утомлением. Отряды отступали, другие шагали на смену; воины его Дозора пали один за другим, вместо них вышли пережившие первый бой; когда они начали падать, прибыли ветераны-трясы. Вот как женщина, что рядом.
"Брат. Ты можешь убивать бесконечно. Но мы не угонимся за тобой. Никто не смог бы.
Я предвижу конец: ты стоишь один на ковре из мертвых тел".
Она повернулась к солдату.
– Тебе нужен отдых. Доставишь весть королеве Друкорлат. Стена крови расшатана. Лиосан отступают. Нас осталось половина.
Женщина тупо смотрела ей в лицо. Потом начала озираться, словно лишь сейчас осознав весь окружающий ужас: горы трупов, на пляже рядами лежат раненые под кровавыми простынями... Она увидела, как губы сказали "половина".
– Во дворце отдохни. Поешь.
Но солдат помотала головой: - Королева. У меня остался брат. Не могу прохлаждаться во дворце... не могу надолго его бросить. Простите. Я доставлю послание и тут же вернусь.
Яни Товис хотела закричать на нее, но усмирила ярость. Она же предназначена не женщине, а Йедану Дерригу, учинившего вот эдакое.
– Скажи, где твой брат?
Женщина указала на мальчишку, который спал в куче отдыхающих летерийцев.
Зрелище кинжалом ударило, Яни, чуть не заставив зарыдать.
– Будь с ним, я найду другого вестника.