Увечный бог
Шрифт:
– Не глупи.
Он вытащил тяжелую палицу, пошатнулся.
– Я убью тебя, если будешь стоять на пути, - бросила она.
– Понимаю, Трелль. Ты его последний защитник - но ты его потерял. Как все до тебя - а таких было много. Все они теряли его и умирали.
Но никто не понимал. Безымянных не интересовал Икарий. Каждый раз настоящей угрозой был тот, кого они выбирали. Вождь, угрожавший их тайным союзам. Бунтарь потрясающего потенциала. Каждый раз - всего лишь ради жалкой, временной политической необходимости - они убирали
Ты лишь последний, Трелль. Тебя сделали... безвредным.
Он тряс головой.
– Икарий....
– Икарий Хищник жизней был и всегда останется неконтролируемым, обреченным пробуждаться снова и снова посреди учиненного им разрушения. Его не остановить, не спасти.
– Она шагнула.
– Итак, дай мне освободить его.
– Нет.
– Рука с палицей поднялась.
– Сначала я умру.
Она вздохнула: - Трелль, ты давно умер.
Он атаковал с ревом.
Тишина избежала неуклюжего замаха, подпрыгнув ближе. Выбросила руку. Удар по плечу выбил сустав, сорвал мышцы. Трелля развернуло. Она вогнала ему локоть в лицо, разбив нос. Пнула по лодыжке, сломав кости.
Палица стукнула по земле.
Даже падая, он пытался схватить ее левой рукой. Тишина поймала запястье, вывернула, ломая кости. Резко подтащила к себе. Вонзила пальцы под ребра, проникая все глубже. И оттолкнула, оставив в руке кусок окровавленного легкого.
Пинок повалил его на спину.
Тишина наклонилась, обеими руками хватаясь за горло.
Маппо смотрел вверх. "Ложь. Я был никем. Я просаживал жизнь. Они дали мне цель... то, что нужно всем. Цель в жизни". Она отняла дыхание, грудь пылала огнем. Тело было сломано. Ему приходил конец.
"Икарий! Она что-то тебе сделала. Она тебе повредила".
Тьма смыкалась. "Я пытался. Но... слишком слаб... слишком порочен.
Они все тебе вредили.
Я был никем. Трелль, юнец из умирающего народа. Никто.
Друг... Прости".
Она раздавила трахею. Сломала все кости шеи. Пальцы пронизали вялую провисшую кожу - кожу, казавшуюся скорее оленьей шкурой. Кровь текла ручьем.
Мертвые глаза смотрели с потемневшего лица, на котором застыло выражение крайнего горя. Но ей было все равно. Еще один воин, обреченный пасть. Мир такими полон. Идут в горнило, стуча мечами о щиты. Но недолго.
"Он мой. Теперь я его пробужу - освобожу, чтобы убить мир".
Звук слева, голос: - Нехорошо.
Она изогнулась, чтобы отскочить, но нечто массивное ударило в висок с такой силой, что оторвало от земли. Тишина полетела.
Упав на правое плечо. Перекатилась, вскочила. Лицо - нет,
Второй удар угодил в правое бедро. Осколки тазовых костей вырвались из-под кожи. Она сложилась вдвое, снова коснувшись головой земли. Попыталась встать на колени, глядя сохранившимся глазом - увидела перед собой Тоблакая...
"Но ты меня освободил!
Нет. Не ты. Давно. Другое место... другое время".
– Мне не нравится драться, - сказал он.
Третий удар сорвал ее голову с плеч.
– Брат Грозный?
– Погоди.
– Форкрул Ассейл смотрел на скопление далеких холмов. "Туда опустилась птичья туча. Вижу... силуэты на склонах эланского кургана". Он обратился к высшему водразу, что стоял рядом: - Видишь, Хагграф? Мы окружим их - но соблюдая дистанцию. Хочу, чтобы мы отдохнули перед ударом.
– Может быть, Чистый, следует подождать тяжелую пехоту. Они там приготовились.
– Ждать не будем, - возразил Грозный.
– Холм слишком невелик, чтобы вместить опасное число войск. На заре мы построимся и атакуем.
– Они сдадутся.
– Если даже так, я казню всех.
– Чистый, вы заставите их встать на колени перед нашими клинками?
Брат Грозный кивнул.
– А закончив здесь, мы вернемся к Брату Высокому и Сестре Свободе - возможно, встреченный ими противник оказался более опасным. Если нет, мы перестроимся и поведем три армии на север, чтобы уничтожить третью угрозу. А потом... мы возьмем Великий Шпиль.
Хагграф отошел, чтобы передать приказ ротным командирам.
Брат Грозный смотрел на далекий холм. "Наконец-то мы с этим покончим".
Больше Некуда сошел с валуна и присел, чтобы поправить кожаные обмотки.
Скрипач хмуро поглядел на панцирника, потом на Бадана Грука.
Сержант пожал плечами: - Просто удача, капитан: у него самые зоркие глаза.
– Солдат, - позвал Скрипач.
Больше Некуда оглянулся и улыбнулся.
– Капитан хочет знать, что ты видишь, - пояснил Бадан.
– Мы окружены.
– Солдат принялся тянуть край сорванного ногтя.
Скрипач сжал кулак, поднял над головой и опустил руку.
– Много?
Больше Некуда поглядел и снова улыбнулся.
– Мож, три тысячи.
– Он сорвал ноготь и поднес к глазам, словно ценный трофей. Стряхнул кровь.
– И?
– Клепаная кожа, капитан. Полоски железа. Кольчуг мало. Круглые щиты, копья, дротики, кривые мечи. Есть лучники.
– Он стер кровь с пальца ноги, но тот все равно снова стал красным.
– Они готовятся к атаке?
– Нет еще. Чую запах пота.