Уверенность в обмане
Шрифт:
— Только проверить, чем ты занят. Я волновалась. Я ждала твоего звонка.
Я машу руками в глубочайшем раздражении. Громкий смех разносится от дома, и я начинаю презирать Оливию еще больше за то, что она отрывает меня от этого действа внутри.
— Я думал, мы закрыли эту тему уже. Если ничего не происходит с ребенком, то не нужно звонить мне. Мы не вместе, Оливия. И не случилось ничего, что бы изменило это.
— Я же сказала тебе, Эндрю, что не откажусь от тебя.
— Ты только зря теряешь время.
— Это мое время,
— Ну, хорошо. Тогда ты тратишь мое время. А я не хочу тратить свое время на тебя.
— Дрю, — ее тон резко меняется. — Давай начнем все сначала. Я позвонила не для того, чтобы ссориться с тобой. Я только хотела узнать, все ли у тебя в порядке.
Я потираю рукой лицо.
— Отлично. У меня все хорошо.
— Тебе весело?
Полный раскаяния смешок вырывается у меня.
— Я воспринимаю это как «нет»?
— Мы ужинаем, — выворачиваюсь я. — У меня не было времени, чтобы веселиться.
— Ужин? Сейчас? Там сейчас пять или шесть?
Я гляжу на часы, ловя свет от отблесков в бассейне.
— Без пятнадцати восемь.
— Ты уверен в этом?
— Да. Я перевел свои часы, когда мы приземлились. А что?
— Просто... — она запинается. — Не обращай внимания. Я слегка перепутала часовые пояса.
— Все ждут меня. Мне нужно идти.
— Позвонишь попозже?
Я вздыхаю.
— Для недогоняющих повторяю в последний раз. Ты не моя девушка.
— Хорошая новость. Ты как заезженная пластинка. Я думаю, ты мог бы рассказать мне о том, что происходит за столом. Но нет. Наслаждайся своей мужской компанией.
Я нажимаю кнопку отбоя. Смотря вниз на голубую воду, я ничего не желаю более чем бросить свой телефон в воду. Телефон я кладу обратно в карман, зная, что убийство бедняжки не прекратит ее звонки. Я наклоняю голову назад и вижу самый красивый дисплей, созданный природой.
Серебро сверкает на черно-голубом покрывале неба. Бесчисленное количество ночей я провел на пляже, любуясь звездами, но никогда еще не видел их с такой ясностью, как сейчас. Запах Херефорда, каким я знал его, рассеялся, и теперь я был охвачен свежим ветром Техаса.
Ярко-оранжевое отсвет за спиной привлек мое внимание.
— Все хорошо? — комок образуется в горле при звуке сильного, уверенного голоса Билла. Для всех, я знаю, Билл на взводе, или про него говорили так техасцы. Собрав нервы в кулак, я разворачиваюсь на каблуках, едва не потеряв равновесие. Билл держит в руках сигарету, и я не замечаю признаков наличия какого-нибудь оружия. Я успокаиваюсь при мысли, что все же не искупаюсь в бассейне, и двигаюсь к нему. В мерцающем свете бассейна Билл кажется массивнее и выше ростом, чем он был при свете дня.
— Да, сэр, — мой голос дрожит.
Какого черта? Я же взрослый мужик. Мой голос не ломался с тех пор, как я был подростком.
Я благодарен темноте за то, что скрывает предательский румянец, растекшийся по моему лицу. Собравшись, я выпрямляюсь, оказавшись
Билл наклоняет пачку сигарет ко мне, выстучав одну из упаковки.
— Закуришь?
При нормальных обстоятельствах я бы отказался от этого предложения. Курение — это отвратительная привычка, но сейчас я не собираюсь отказываться. Я протягиваю руку и вынимаю сигарету из пачки, засунув в рот. Ниточка пламени трепещет, вырываясь из зажигалки, поднесенной к моему лицу. Я наклоняюсь вперед, опуская кончик сигареты в пламя. Яркие угольки табака воспламеняются, и я с наслаждением затягиваюсь, впуская клубы табачного дыма в свои легкие. Горло першит, но я продолжаю затяжку.
— Спасибо, — выдыхаю я, выпуская дым из своих легких. Беру сигарету в другую руку, чувствуя головокружительный эффект табака практически мгновенно.
— Не рассказывай Линдси. Она думает, я бросил давным-давно.
Я киваю.
— Ну что ж, тогда это наш маленький секретик.
Билл прислоняется к деревянной колонне, перекладывая сигарету в другую руку. Чувствуется, курит он как профессионал. Сигарету держит между пальцами, делая глубокую затяжку каждый раз. Сам признается мне, что заядлый курильщик. Зато я не помню, когда брал в руки сигареты, точно, еще в колледже. Хотя сомневаюсь, что это был табак.
Я опираюсь на противоположный столб и смотрю на журчащую воду. Страх, больше похожий на агонию, потрясает меня до глубины души. Я ненавижу саму мысль разочаровать Билла. Он принимает меня в своем доме, зная, что мы с Маккензи поссорились. И мне кажется кощунством выйти из дома, чтобы ответить на звонок Оливии, даже с разрешения Маккензи, и предательским ударом в его спину при такой его щедрости.
— Звонила Оливия? — спрашивает он, стряхивая пепел с кончика сигареты.
— К сожалению.
— Ммм, — он делает еще одну глубокую затяжку. Дым, выдыхаемый нами из легких, кажется, клубится в ночном небе между нами. Я прикладываю сигарету обратно к губам, затягиваясь сильнее на этот раз.
— Это не то, что ты думаешь, Билл.
— И что же я думаю?
Я стучу пальцем по концу сигареты несколько раз, стряхивая пепел.
— Ты думаешь, что я играю чувствами Маккензи.
— Если бы это было так, каким бы образом ты оказался тогда приглашенным в мой дом сегодня, да еще и на праздник завтра, скажи-ка мне.
Он у меня есть.
— Извини, — делая очередную затяжку, я наблюдаю, как серое облако, выдыхаемое из моих легких, растворяется вокруг меня. Никотин бежит по моим венам, заставляя меня чувствовать легкое подташнивание и головокружение.
Билл тушит сигарету и бросает окурок в цветочный горшок.
— Так ответь же мне, сын, как ты намерен исправить это безобразие?
Я не докуриваю сигарету до фильтра, но повторяю действия Билла: тушу окурок и отправляю следом в тот же цветочный горшок. Я сглатываю, пытаясь облегчить боль в животе.