Уверенность в обмане

МакДональд Жан

— Я понятия не имею, о чем ты толкуешь.

— Ну конечно, не имеешь. Ты всего лишь самовлюбленный придурок, что просаживает свою жизнь.

Если бы он только знал моего отца, он бы думал по-другому.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Гэйдж хватает меня за руки.

— Я знаю, что это ты разбил ее сердце. Ты ведь пообещал ей луну с неба, но так и не добыл. И я знаю, что именно ты — причина ее страданий.

Я вырываю свои руки из его хватки.

— Она бросила меня! — Гэвин и Джаред поворачиваются, чтобы прийти мне на помощь, но я жестом

останавливаю их.

— Она имела полное право бросить тебя.

— Не то, чтобы я был чем-то тебе обязан, но ты и понятия не имеешь, что произошло между Микки и мной.

— Прекратить называть ее так! Ты не член ее семьи.

Мое лицо напоминает одну сплошную ехидную гримасу. Я шагаю вперед, расправляя плечи. Этот мудак может быть и выше меня, и шире, но мне-то что. Я хочу взять его за задницу.

— Ей нравится, когда я ее так называю. И пока она мне не скажет называть ее как-то по-другому, я буду продолжать звать ее Микки.

— Ты на самом деле мудак. И что она в тебе нашла, мне никогда не понять.

Я пожимаю плечами с видимым равнодушием.

— Тебе и не нужно. Все, что ты должен знать, это что я приехал отвезти ее домой. И я отвезу. Уж будь уверен.

— Она и так уже дома. Этому месту она принадлежит. Ты не мог бы оставить ее в покое? Она наконец-то снова начала смеяться.

Одна из его стрел больно ранит меня, но я не дрогну. Даже если очень хочется. Я ухмыляюсь и приподнимаю брови.

— Это место было ее домом. Но это не твое чертово дело. Я люблю ее. Вот почему я приехал за ней.

— Ты не знаешь ничего о любви, чертов выпендрежник.

— О, ну и что?

— Я знаю гораздо больше об этой женщине, — он кивает в сторону кабинета Джеки. — Чем ты когда-либо узнаешь.

— Мечтай, — парирую я.

Гэйдж тычет в меня своим толстым пальцем.

— Я предупреждаю тебя прямо сейчас, грязный адвокатишка. Если ты только подумаешь причинить ей боль, ты ответишь за это. Я сам вытрясу из тебя душу.

Я отталкиваю его руки от своей груди.

— Ты любишь ее. Я не виню тебя. Ее легко полюбить. Но вбей в свою пустую башку, у тебя нет шансов.

— Как может такой умник быть таким идиотом? — смеется Гэйдж и обходит вокруг меня. — Я серьезно. Если ты еще раз попробуешь разбить ей сердце, будешь иметь дело со мной.

Гэйдж уходит, оставив нас втроем за прилавком.

— Черт, — ругается Джаред. — Он страшный ублюдок.

— Гаргантюа? Нет. Он просто мягкая кошечка, — я ухмыляюсь.

— Гаргантюа? Теперь ты озвучил то, о чем я подумал, — Джаред хлопает меня ладонью по спине. — Еще не все потеряно для тебя.

Я качаю головой, закатив глаза.

— Давайте убираться отсюда.

Мы выходим из здания, садимся в старушку, взятую напрокат, и отправляемся в отель, чтобы подготовиться к ужину. Ужин всей семьей, возможно, не идеал для воссоединения с Маккензи, но я начну с него. Я могу улучить момент сегодня вечером, когда она будет одна, чтобы поговорить с ней. У нас столько всего накопилось, что нужно обсудить, а времени так чертовски мало, чтобы сделать все это

правильно. Если ее реакция на мое присутствие хоть как-то укажет на то, что она по-прежнему ко мне небезразлична, у меня есть надежда все исправить. И немного надежды — это все, что мне нужно!

Глава 7

Солнце уже висит в западной части неба, расцвечивая мир вокруг множеством оттенков. Волны жара плавятся в воздухе, видимые даже невооруженным глазом. Уже смелая и красивая луна заслоняет собой горизонт, прогоняя солнце с небес. Изображение достойно самых фантастических фильмов. Два небесных тела, так и просящих отобразить на холсте цвет и тень.

Мое сердце рвется к горлу, когда дверца машины вдруг захлопывается, уступая сильному порыву ветра. Я глубоко вздыхаю, стараясь дышать через нос. Почему я так нервничаю? В суде я справлялся порой с очень неразрешимыми ситуациями, не моргнув глазом, но в отношении семьи у меня нет уверенности. Встреча с семьей нагоняет на меня ужас. Лучше бы я провел день в суде, разбирая жизнь самых непримиримых оппонентов.

Посмотрев на часы, я вздыхаю с облегчением.

— Вовремя!

— Ты гнал, как сумасшедший. Просто удивительно, что мы добрались сюда живыми, — напутствует Гэвин. Ветер никак не дает ему открыть дверь. Наконец он выбирается, и дверь тут же захлопывается под порывами ветра. Гэвин тихо ругается.

Я усмехаюсь, наблюдая мнимое хладнокровие моего брата.

— Кончай ругаться! Я ведь довез вас в целости и сохранности.

Джаред проводит пятерней по непослушным волосам.

— Едва ли, — бормочет он.

Нам представляется редкий случай лицезреть Джареда без бейсболки. Мы все постарались одеться для семейного ужина — хорошие джинсы, оксфордские рубашки, и в моем случае, конверсы.

Я закатываю глаза и двигаюсь в сторону причудливого одноэтажного дома из красного кирпича. Огромный дуб бросает тень на передний двор, а по периметру растут кусты роз, кажущиеся равнодушными к вечернему зною. Очаровательная веранда, и даже качели придают завершенность облику современного южного дома. Я ничем не могу помочь себе, но представляю, как Маккензи в юности качается на качели в теплую ночь, мечтая, что произойдет с ней в жизни.

На крыльце уже горит свет, так же как и во всем доме, приветствуя нас. Гэвин нажимает на кнопку дверного звонка. Звучит, как будто вечеринка началась без нас.

— Сколько людей будет здесь, — размышляю я вслух.

Джаред указывает на голубой «минивен», припаркованный за «Приусом» Маккензи, и немного в стороне большой пикап, который мы видели в бодишоп.

— Я уверен, Джеки, Коди и дети тоже здесь.

Великолепно. Дети. Ребенок. Я выпрямляю спину, борясь с тошнотворным чувством, что угрожает поглотить меня целиком. Но решение находится довольно быстро. Все, что я должен сделать этим вечером, так это сосредоточить свое внимание на Маккензи, и не обращать никакого, ну вообще никакого внимания, на маленькую девочку.