Увидеть лицо - 2
Шрифт:
— Ты же сказал, что купишь мороженое!
— Ну конечно! — Петр поднялся и крепко взял малыша за руку. — Папа купит все, что хочешь! А… мама где?
Андрей удивленно взглянул на него.
— Как где — у тети Светы! Мы ведь к ней не пойдем, правда?! Она все время лезет целоваться! И от нее противно пахнет!
— Мы не пойдем к ней, обещаю! — с улыбкой произнес Петр, медленно идя по улице. Он не отрывал от сына растерянно-любящего взгляда. Что-то было не так, что-то вообще было не так, но он не понимал, что именно. В голове шевелились какие-то воспоминания, и чьи-то забытые голоса нашептывали нечто жуткое, но он упорно отодвигал
Возле лотка Андрей долго и придирчиво выбирал мороженое, стараясь отыскать такое, в котором были бы все вкусности сразу и в большом количестве. Наконец ткнул пальчиком, и Петр зашарил в одном кармане, потом отпустил руку сына и сунул ладонь в другой. Извлек оттуда смятую купюру, протянул продавщице, та вручила ему мороженое и вдруг завизжала и закрыла лицо ладонями, уронив деньги. Петр обернулся и увидел, что Андрей, только что стоявший рядом с ним, теперь бежит через дорогу, а на него стремительно надвигается громада рейсового автобуса. Он закричал и бросился к сыну, но было уже поздно, и автобус смел маленькую фигурку, словно игрушечную и промчался мимо, и из его открытых дверец на Петра с изломанной страшной ухмылкой посмотрел окровавленный человек с раздавленной головой. Он знал, кто это был.
А потом взглянул на асфальт и закричал снова…
… и проснулся. Он опять стоял на продуваемом пыльным холодным ветром кладбище, перед маленьким холмиком, на котором были сложены детские игрушки. Но теперь он был не один. Рядом стоял какой-то человек. Петр, пошатываясь, повернул голову и безучастно взглянул на него, и вдруг в его голове что-то вспыхнуло, и он с беззвучным воплем отшатнулся назад. Человек — молодой, почти мальчишка, сочувственно улыбнулся ему и почесал слегка оттопыренное ухо.
— Нет ничего хуже, чем потерять своего ребенка, — негромко произнес он. — Худшая вещь никогда не приходила мне на ум. Это так печально. Это еще печальней, когда виноват кто-то из родителей.
— Это ты делаешь, да?! — закричал Петр, сжимая дрожащие пальцы в кулаки. — Чудовище! Играть со смертью ребенка… Я тебя убью, я тебя…
Но прежде, чем он успел наброситься на Лешку, тот упреждающе вскинул в воздух левую руку, и Сливка застыл, глядя на зажатую в пальцах яркую погремушку. По его лицу пробежала судорога, потом глаза загорелись полубезумным огнем, в котором снова нашлось место надежде.
— Может, ты и прав, — задумчиво произнес Лешка. — Но иногда приходится делать больно, чтобы заставить человека понять, что ему на самом деле нужно. Всем нужно разное.
Петр снова замахнулся, но уже медленнее, и его взгляд прирос к игрушке.
— Убьешь меня — ничего не получишь, — жестко сказал паренек. — Одумаешься — и у тебя снова будет семья. Семья, с которой ничего никогда не случится, обещаю. Помнишь, как ты хотел повести сына на рыбалку?
— Это будет сон… — хрипло прошептал Петр, не сводя с погремушки расширенных глаз, становящихся все более и более бессмысленными. — Она говорила, что все это иллюзия, а мы…
— Забудь все глупости, которые говорила эта взбалмошная баба! — раздраженно отрезал Лешка. — Разве она способна понять, что ты чувствуешь?! Разве она способна понять, что это такое — стоять перед свежей могилой своего ребенка?! Нет,
— Да, — прошептал Петр. Лешка подбадривающе улыбнулся, протянул ему погремушку, и пальцы Петра крепко сжались вокруг нее…
Он открыл глаза от того, что Андрей всполошенно стукнул его по плечу, и хотел было вскочить, но сын завопил, тыча пальцем в направлении воды.
— Клюет! Папа! Клюет!..
Петр ошеломленно посмотрел на него, хлопая ресницами, словно разбуженная днем сова, потом взглянул в нужном направлении, и в этот момент сторожок снова вздрогнул, и латунный колокольчик упреждающе звякнул. Действуя скорее механически, чем осознанно, он сделал подсечку, с просыпающимся восторгом почувствовал на тот конце лесы тяжелое трепыханье, вскочил и начал выводить попавшуюся рыбу. Андрей стоял рядом, сжимая в пальцах круг, его присыпанное веснушками лицо было взволнованным и торжественным, словно ему предстояло не помогать выуживать рыбу, а встречать высокопоставленную делегацию, и Петр, внутренне посмеявшись, сказал:
— Нет, круг не нужен. Ты же гляди — и у тебя клюет!
Андрей, не успев обидеться, умчался к своей удочке, чуть не растянувшись на песке. Петр усмехнулся, подтянул леску и на песке запрыгал берш, зло разевая зубастую пасть и глядя холодными глазами, на солнце кажущимися голубовато-зелеными и очень яркими. Петр носком сапога отшвырнул его подальше от воды и положил удочку. Андрей уже спешил к нему, восторженно размахивая средних размеров нарядным сердитым окунем, держа его осторожно, чтобы не уколоться о плавники.
— Ну, с почином нас! — весело сказал Петр. — Еще парочку таких, и можно и ушицу ставить!
Андрей исполнил важную миссию погружения пойманной рыбы в садок и снова умчался к своей удочке. Петр с улыбкой посмотрел на него, потом пошел в густую тень, где стоял бидончик с наловленными уклейками. Сунул в него руку, рассеянно думая, что сделал правильно, не взяв с собой Галку. Бабы рыбалке только помеха. Пускай ее, стрижет языками со своими подружками — и им спокойней, и она от них отдохнет. Он чуть прищурился, вылавливая скользкую юркую рыбку, и в который раз подумал, насколько ему повезло в жизни. Все было так чудесно, что иногда даже казалось сном…
В ивовых ветвях зашумел порыв ветра. Солнце скрылось за набежавшим облаком, на реку легла тень, и она сразу стала угрюмой, недоброй. Потянуло холодком, и Петр вздрогнул, вдруг почувствовав себя так, словно кто-то невидимый и очень могущественный погрозил ему упреждающе пальцем.
Да, тебе повезло в жизни.
И все!
Он передернул плечами и выбросил из головы эти глупые мысли. Выудил уклейку и, держа в пальцах, отправился к брошенной удочке. Потревоженные было ивы снова сонно замерли, солнце вынырнуло из-за облака и залило реку золотом. Петр оттер вспотевший лоб, оставив на нем серебристую чешуйку, и принялся насаживать рыбку на крючок. Потом, примерившись, забросил донку и снова взялся за спиннинг. Он смотрел на сына, который держал в руках удочку, сосредоточенно глядя на поплавок совершенно по-взрослому, и улыбался, и над ними сверкали слюдяными крыльями хрупкие большеглазые стрекозы. А кто-то невидимый улыбнулся удовлетворенно и ушел в безмолвии. Иногда слова портят дело.