Увидеть свет

Зарин Ярослав

Все вещи хотят, чтоб их открыли.

Нил Гейман, «Никогде»

Саймон Рид оказался седеющим, но крепким мужчиной высокого роста. Он поднялся навстречу Доминику и протянул ладонь. Не самый лучший вариант приветствия, но ничего другого не оставалось. Обычно в такие моменты Вэйл жалел, что рукопожатие — распространено и общепринято. Ему было неприятно касаться людей, с которыми он не знался близко.

— Говорят, у вас есть трудности в общении с незнакомцами, — начал Саймон, когда они уселись за столик. — Вы нелюдимы

и замкнуты, мистер Вэйл.

— Так и есть, — непонятно, к чему он клонил. На всякий случай Доминик постарался лучше контролировать речь. Не хотелось прослыть хамом, а он очень часто непроизвольно пересекал границу вежливости, когда беседовал с теми, кого не изучал достаточно долго.

— Полагаю, вы задаётесь вопросом, о чём я хочу побеседовать с вами, — Саймон посмотрел на него, как-то по-особенному прищурившись. Доминик не мог истолковать, что таит этот взгляд, отчего ему стало неуютно. — Конечно, вы наслышаны о произошедшем. И может быть, знаете больше других, так?

Доминик задумался, прежде чем ответить. О чём это федерал? Только ли обозначает свою осведомлённость об отношениях, которые связывают Доминика с Риком? Или, возможно, это указание на что-то ещё, что-то иное? Как бы то ни было, Вэйл чувствовал опасность, но главное — не вполне понимал, как себя вести.

— Не больше любого обывателя, который смотрит утренние новости и разговаривает с друзьями, — пожал плечами он. — Что вы имеете в виду? Предпочитаю, чтобы со мной говорили прямо, не терплю намёков, — сказал он наконец и тут же осознал, что это наверняка прозвучало резко. Будто он защищается, да?

— О, нет-нет, никаких намёков, — но глаза Саймона странно блеснули.

В этот момент подошла официантка, и они прервали беседу, углубившись в меню. Доминика выбор ни капли не затруднил, он хорошо ориентировался в здешней кухне, а вот Рид замешкался и начал выспрашивать какие-то подробности. Вэйл вглядывался в него, пытаясь разгадать, что за игру затеял федерал. Если у него были подозрения, то почему бы не выложить их сразу?

— Вернёмся к нашему разговору, — продолжил Саймон, стоило девушке отойти. — Вы знакомы с Кэннатом. Наверняка он делился с вами своими соображениями или даже снимками. Разве не так заведено между добрыми друзьями?

Это тоже был вопрос с подвохом, потому что Доминик не знал, как это обычно бывает у других людей. Он полагал, что его способ взаимоотношений с ближним окружением несколько отличается от традиционного, потому что слишком часто слышал о собственной непохожести на прочих. Что можно было ответить?

— Мы обсуждали новости, не более, — отрывисто бросил он, не уверенный, этого ли от него хотят.

— И Рик высказывался по поводу художественного вкуса убийцы?

Это звучало куда прямее, чем предыдущие оговорки, но Доминику не стало проще. Он снова размышлял довольно долго.

— Возможно, — выдохнул он. — Быть может, вы зададите вопрос,

который на самом деле желаете озвучить? — он всмотрелся в лицо федерала, но, конечно, не смог там что-либо прочесть. — Полагаю, многие считают, что убийства… выглядят нетипичным образом.

— Как картины, — кивнул Саймон, улыбнувшись. — Назовите это так.

— Для картин нужны краски и холст, а не человеческое тело, — поспешно произнёс Доминик и тут же понял, что прокололся. Дал слишком много информации, ничего не сказав, но Саймон поймал то, в чём нуждался.

— Верно, — всё ещё улыбался Рид. — Значит, вы не думаете, что убийца — художник? Скульптор, нет? Хотели бы вы посмотреть на то, как именно выглядели, — он сделал паузу, — тела?

— Нет, — Доминик отвёл глаза, не зная, как это будет истолковано. Он злился. Ему не нравилось, куда свернул разговор, хотя нельзя было отрицать — направление беседы было ясно с самого начала.

— Хорошо.

Тут принесли заказ, и Саймону пришлось замолчать, но его чересчур внимательный ищущий взгляд не отрывался от лица Доминика, отчего Вэйла не отпускало напряжение. Он готов был встать и уйти, когда Рид наконец обратил внимание на свою тарелку.

— Ладно, оставим игры, — сказал он будничным тоном, точно они действительно лишь развлекались последние полчаса. — Кэннат, я уверен, показывал вам свои снимки. Особенно последнюю жертву. Она, конечно, дело рук совсем другого человека. Так или иначе, но вы опознали убитого.

— Я видел его на выставке, только и всего, — Доминику уже не хотелось сотрудничать со следствием. — А Рик считал, что жертв объединяет любовь к живописи. Больше я ничем помочь не могу.

— И именно вы навели Кэнната на мысль, что последнее убийство — это повторение полотна из галереи некоей Анхелики, — Саймон не спрашивал, и это было очень неприятно.

Доминик промолчал, подчёркнуто аккуратно отрезая кусочек отбивной. Рид усмехнулся.

— Что ещё вы видели на выставке? Кого ещё? — на этот раз федерал говорил прямо. Доминик посмотрел на него, но ответить ему было нечего.

— Я обратил внимание на убитого лишь потому, что он слишком пристально изучал мою работу, — сказал он чуть погодя. — Больше меня в нём ничто не взволновало. Я не заметил никого подозрительного настолько, чтобы назвать его маньяком.

— А с тем художником, с автором картины вы знакомы?

— Его имя Ричард, — пожал плечами Доминик. — Анхелика заинтересовалась им недавно. Мы никогда не пересекались, но я отметил, что у него любопытный взгляд.

— Ричард Эпплвик, — дополнил Саймон, откинувшись и отодвинув тарелку. — Занятная личность. Ему двадцать четыре года, он переехал сюда около года назад.

— Полагаете, мне это любопытно? — Вэйл снова почувствовал злость. Зачем ему эта информация? Он не хотел обсуждать неизвестного ему человека. И знать о нём ничего не хотел.