Увлеки меня в сумерки
Шрифт:
Она сверкнула ямочками, делая все возможное, чтобы отбросить бездну печали в сторону.
Он нахмурился.
— Это неправда.
Фелиция вздохнула. Мейсон знал ее слишком хорошо.
— Я пытаюсь. Просто… без нее все ощущается неполным.
— Это естественно — скучать по ней.
— Да. Но я зла. Ее отсутствие — черная метка. Дейдра должна быть здесь, а она предпочла этого не делать.
— Ты чувствуешь себя брошенной. Я знаю. У тебя есть веская причина.
Погладив ее щеку, он пробормотал:
— Сосредоточься
— Да, сэр.
Она насмешливо отсалютовала ему, пытаясь поднять настроение.
— Если я этого еще не сказала, ты выглядишь сногсшибательно.
Он хихикнул.
— Спасибо. Мне пора идти. Если мама узнает, что я видел тебя до свадьбы, она разболтается о приметах.
— Наша дружба слишком крепка, чтобы беспокоиться о таких вещах.
Он поддерживал ее в университете после шокирующей смерти Дейдры. Когда ее сестра умерла, Фелиция замкнулась, утонула в горе и потеряла стипендию. Мейсон приехал, рыцарь в белом седане, принес китайскую еду навынос и помог собрать кусочки ее жизни. После этого они стали неразлучны.
Теперь все, что стояло между ними и комфортным завтрашним днем, были короткая прогулка по проходу в часовне с видом на обширный сад герцога Харстгрова и обмен клятвами, когда наступит Новый Год. В теории, еще кусок торта.
Но что, если все не так просто?
— Мы очень близки.
Мейсон сжал ее руку, его взгляд прямо обескураживал.
— Между прочим, там полный дом гостей.
Фелиция застонала, убирая руку и прижимая ее к животу.
— Я очень сильно нервничаю.
Он напрягся.
— Из-за замужества за мной?
Она не должна была этого делать. Красивый, из приличной семьи, с хорошей зарплатой. Ее родители, будь они живы, одобрили бы все из сегодняшнего вечера, вплоть до платья от Алиты Грэм. Скромная элегантность и атласная лента на талии намекали на ушедшую эпоху, которая соответствовала историческому местоположению свадьбы. Три четверти длины рукава соответствовали дате — концу декабря. Но она не могла перестать задаваться вопросом, действительно ли идея посвятить себя, пусть даже своему лучшему другу, была хорошей идеей. После того, что пережила Дейдра, что, если она сама совершает ошибку?
Нет. Это были просто нервы и печаль. Ей придется оставить их позади.
— О легкой походке!
Она усмехнулась.
— Этот поезд, вероятно, будет моей смертью. Почему мы не сбежали?
Мейсон расслабился и усмехнулся.
— Потому что Саймон не показывает никаких признаков брака в ближайшем будущем, и моя мать хотела организовать хотя бы одну свадьбу. Не волнуйся. Ты будешь великолепна.
Когда он подарил ей одну из тех ленивых улыбок, которые, как она знала, помогли ему пробиться в универе, то поблагодарила Бога, что это не повлияло на нее. Затем она поняла, что Мейсон не направляется к двери. Вместо этого он неторопливо движется ближе к ней, и что-то в его глазах потеплело, потемнело так, как
— Перестань хмуриться, дорогая. С тобой все будет хорошо. С нами все будет хорошо.
Внезапно глубокий тон его шепота затрепетал у нее по спине.
— Это у-меня-будет-ночь-грубого-секса? — было произнесено голосом Мейсона?
Ее глаза расширились. Страх вспыхнул, когда он поднял бровь и наклонился ближе с решительным выражением лица. Замерев, она наблюдала, как он поднес ладонь к ее челюсти.
Она попыталась отодвинуться на дюйм, но пальцы Мейсона обхватили ее затылок, останавливая попытку. Его рот завис над ее ртом, глаза становились томными от желания.
О Боже! Это не то, на что они согласились. Это было именно то, из-за чего она боялась выйти за него замуж — изменить все. Разрушить их дружбу.
— Мейсон, остановись. Что ты…
— Ш-ш-ш.
Он наклонился еще ближе, так близко, что запах его лосьона после бритья атаковал ее.
Его гладко выбритая щека ласкала ее собственную. Затем он прижался губами к ее челюсти.
Мейсон целовал ее много раз. Приветствуя. Прощаясь. Всегда дружеский чмок.
Никогда его губы не задерживались, не соблазняли, как будто он хотел ее.
Фелиция вдохнула полной грудью, ее сердце бешено колотилось в панике.
Он желал ее после стольких лет? Да, по логике она знала, что они будут спать вместе, когда поженятся. В конце концов, они оба хотели детей. Но она воображала, что даже секс будет дружеским, веселым, никак не соблазнительным или голодным, как выражение Мейсона сейчас.
Твердые губы скользнули по ее щеке. Его дыхание стало неровным.
Фелиция напряглась. Тревога и смятение хлынули в ее кровь, пугая. Он подтолкнул ее поближе… к своему рту.
Фелиция начала протестовать, когда он заставил ее замолчать твердым нажатием губ.
Все внутри нее застыло. Ради брака она старалась расслабиться.
Со стоном Мейсон убеждал ее губы. Медленно он нырнул внутрь, уговаривая ее нажатием губ, скольжением языка. Объятия страсти. Поцелуй любимого человека.
Никогда за миллион лет она не думала, что Мейсон испытывает к ней настоящее желание. Чувство безопасности, которое она всегда чувствовала рядом с ним, внезапно исчезло, вырвалось у нее из-под носа за минуты до их свадьбы. Расслабиться после его поцелуя было невозможно.
Она вывернулась и уставилась на него; так много мыслей и противоречивых чувств атаковали ее, что она не знала, с чего начать.
Дыхание Мейсона было прерывистым. Его руки дрожали. Румянец желания растекся по щекам, когда он прижался лбом к ее щеке.
— Я хотел сделать это в течение очень долгого времени.
Серьезно?
Да.
Всю свою жизнь она обладала сверхъестественной способностью чувствовать ложь. У той был едкий запах, от которого ее слегка тошнило. Не было никакого ужасного запаха, указывающего на то, что Мейсон не совсем честен.