Уязвимость

Рам Янка

В машине играет музыка. Между нами не случается пустых разговоров. Мы не болтаем. Мы оба не умеем болтать ни о чем.

Периодически меня погружает в тихую панику на счет таблеток. Но возобновлять прием в этом месяце уже нет смысла. Только с начала нового цикла.

Вот и сейчас я опять варю в голове эти таблетки.

— Саша, — сжимает он моё бедро на светофоре. — Не грузись.

Вероятность забеременеть конечно невелика. И, наверное, мне и правда не так уж и страшно теперь. Женщины в этом отражают

мужчин. Если мужчина спокоен и не боится, и ее страх исчезает.

— Что будет, если я забеременею?

— Ребенок, — пожимает он плечами. — Ребенок у которого будет семья, если его мама на это решится. Но отец будет точно, Саша. Очень благодарный тебе за ребенка отец. Поэтому — особенно не грузись.

— Ладно, — сжимаю я его пальцы, лежащие у меня на бедре. — Ты хотел бы ребенка? Не сейчас, но…

— Я не уверен, что способен зачать ребенка. Но иметь такую женщину, как ты и не хотеть, чтобы она родила тебе ребенка? Сейчас… потом… время оно вообще ничего не меняет, Саша. Это всё глупости. Если ты встречаешь своего человека, ты чувствуешь это сразу.

— Я твой человек?

— Мой.

Он перехватывает мою кисть, прижимая к губам. Глядя в лобовое оставляет поцелуй и мы едем дальше.

В моей голове зудит много и других вопросов.

— Ты работаешь по ночам?

— Не часто.

— А что ты там делаешь ночью? В той корпорации? Мне Арина немного рассказала…

— В “Вижуал”? Нет. Там я не работаю ночами. Это другая работа.

— У тебя есть еще и другая работа?

— Есть.

— Какая?

— Подожди.

Паркуется, достает телефон и теряется там в переписках, пролистывая какие-то видео. Жду минут пять. Никакой реакции…

Я уже заметила, что часто он так уходит от вопросов.

— Я пойду, ладно?

— Иди.

“Сгущенки” не полагается? — вздыхаю я.

Не то, чтобы я к ней привыкла. В последний год со Стасом ее тоже совсем не было. Но от того, что не будет каких-то прощальных прикосновений… Ему это не нужно, значит? От этого мне больно и немного холодно.

Берусь за ручку.

— Стой… — не отрываясь от переписок. — Минуту… Я провожу. В подъезде кто-то есть.

— Там тоже камера?

— Там тоже камера, да.

— А в моей квартире еще остались?

— А это важно? Ты хочешь что-то скрыть от моих глаз?

— Да нет… Просто я не хочу, чтобы там были камеры.

— Почему?

— У тебя будет меньше поводов стремиться встретиться со мной, если я все время буду в доступе на камерах, — признаюсь я.

— Мне тяжело терять тебя из вида, — тоже признается он. — Я не могу спокойно работать.

От этих признаний кровь бросается в лицо и голова кружится как от признания в любви!

— Ладно, можешь вернуть камеры.

Помогает мне выйти.

Я беру его под руку, скользко…

Внутри меня трепет

и восторг, что это мой мужчина. МОЙ!!! Только сейчас идя с ним под руку по улице, я начинаю немного осознавать это. Как мне могло показаться, что он обычный мужчина, там когда я разглядывала его в первых раз. Нет в нем ничего обычного… Он особенный.

В подъезде и правда слышны голоса, немного накурено. На этаж выше кто-то что-то празднует. Слышна музыка, смех…

Кирилл открывает своим ключом мою дверь. Мне немного неловко от этого.

Заходим. И я снова решаюсь сама забрать свою “сгущенку”, потому что внутри натягивается болью и одиночеством, когда я осознаю, что он развернется и уйдет просто так. А он сделает это.

Надо же мне на чем-то выживать до нашей новой встречи. Оставь мне немного себя напоследок, Сталкер.

Не включая свет, я обнимаю его. Наши губы отыскивают друг друга в темноте. И мне перестает быть неловко от своей инициативы в ту же секунду. Потому что я чувствую, что он кайфует от этого поцелуя и вкладывается в него. Я не могу оторваться, жадно кусая его обветренные губы. Тяжело дыша, он разрывает наш поцелуй сам, пряча губы на моей шее.

— Мне надо ехать… Я уже опаздываю.

Мне хочется что-нибудь сказать, но голосовые связки отказывают.

— Позже позвоню. Поговоришь со мной?

Конечно, Господи!!!

Возбужденно тихо смеюсь от облегчения, что тяжелые эмоции отступают, и я чувствую, что он нуждается во мне. Последнее касание губами…

— Закажу тебе ужин… Замкнись как следует.

Уходит.

Сползаю по стене вниз, кружась в своих маленьких вихрях счастья.

Дома отчего-то непривычно. Словно меня не было пару месяцев, и он остыл от человеческого тепла.

Подарки так и сложены на столе.

Мой светильник, что сломал Стас, стоит на своем месте, дуги выправленны… Почти как новенький.

Это Кирилл наладил. Он был здесь. Начинаю разбирать стол. Забираю сначала духи. Распыляю их над собой, кружась в облаке пьянящего аромата.

Шарфик и зонт вешаю на зеркало в прихожей. Куколку присаживаю возле фикуса в спальне. Картину возвращаю на стену, предварительно полюбовавшись. Мне хочется обняться с ней, но она слишком большая.

Включаю музыку, чайник… телефон!

Там много пропущенных от Кирилла. И от этого мое сердечко тоже стучит, словно мне признались в любви. Не признались. Но произошло кое-что помасштабнее, наверное. Потому что слова — это всего лишь слова. И говорить слова любви — это всего лишь освоенные навыки пикапа, как правило. Мужчинам это легко. А перевернуть свою реальность — очень сложно. Сталкер перевернул. К черту слова…

Застываю у окна на кухне с кружкой кофе. Губы улыбаются.

Через час — доставка. Суши, сладости… творог!!! Запомнил.