Уязвимость
Шрифт:
И теряясь в этой какофонии голосов, я медленно иду вниз.
Перед подъездом тачка Арины. Она на капоте. В руке баночка с энергетиком. Молча подхожу к ней.
— Я знаю, — вздыхает она, — Придурок, да.
Сминает баночку, забрасывая ее “трехметровым” в урну.
— Но зато очень заботливый! — смешок. — Поехали гулять!
Глава 43 — Оленёнок
Взяв по огромному стакану кофе, мы ждем пока подъедет скрипучий подъемник. Он на четверых человек и сзади
— Девчонки, можно мы с вами? — заигрывающе.
— Нет, — не оборачиваясь выразительно цедит Арина.
В недоумении переглядываются.
Чувствую облегчение, когда мы наконец садимся на подъемник. Он медленно тащит нас вниз. Нагулялись… Ноги гудят. Лицо горит от долгого пребывания на морозе. Под нами разливаются огни лыжной трассы, еще ниже внизу ярким неоном переливается детский игровой центр. Еще никто не катается. Снега мало. Но прогуляться поднимаются на подъемнике многие.
Рассматриваю профиль Арины. Строгая…
— Ты не очень-то любишь мужчин, да?
— Не люблю, — безэмоционально комментирует она.
— Тебе нравятся девушки? — вспоминаю я нашу с ней первую встречу и ее восхищение моей грудью.
— Нет. Я и не из этого лагеря, — смеется она. — Я вообще вне лагерей. Но красоту оценить я могу — и мужскую и женскую. Когда-то в прошлой жизни, я начинала свой путь в модельном бизнесе.
— А потом?
— А потом закончила! Ты не замерзла?
— Немного, — дышу я в ладони согревая онемевшее лицо.
— Пей кофе. В машине сейчас отогреемся.
Теперь она рассматривает мой профиль.
Улыбаясь качает головой.
— Что? — улыбаюсь ей в ответ.
— Ничего. Просто ты очень… воздушная девочка.
— Мне уже двадцать шесть. Я не девочка… И я скорее страдаю от своей “воздушности”, незащищенности…
— Тебе не подходит эта цифра. И вообще не спеши за возрастом. Ты юна и прекрасна. Киру повезло встретить тебя. И я верю, что тебе тоже повезло. Незащищенности больше не будет. Наслаждайся воздушностью.
— Он… — опять начинаю злиться я.
— Да, да… — кивает она. — Я знаю, да. Но мужчины воюют за женщин, Саша. С этим ничего не поделать.
— Не все воюют.
— Не все мужчины — “мужчины”. Если ты понимаешь, о чем я.
— Зачем это было делать ТАК?!
— Ну… Я много наблюдаю за людьми. Рефлекс женщины обычно — вылечить. Рефлекс мужчины — ампутировать. Он ампутировал твоего Стаса от тебя самым логичным образом. И мне кажется он обезболил перед этим, нет? — усмехается она.
Да. Я планировала, конечно, расстаться со Стасом к тому моменту, и сама была уже по уши утоплена в Сталкере. Но…
— Всё равно. Он…
— Это — да! Даже не буду спорить. Поверь мне, я как никто понимаю твоё горе, — смеется она.
Господи, ну хоть кто-то меня понимает!
Горячие потоки
— Домой?
— Мхм… — бормочу с закрытыми глазами.
Арина включает музыку погромче, и она убаюкивает меня. Плавая в пограничном состоянии между сном и явью, я вижу строгое лицо Кирилла.
— Приехали, — музыка и гул машины выключаются.
Открываю глаза.
— Пойдем.
Машина припаркована в их дворе. По окнами лоджии, на которой…
— Подожди!
— Да ладно, Саш… Пойдем.
Выхожу из машины.
— Он будет рад.
— Я не буду рада! Ты иди. Я такси вызову.
— Ну конечно… — закатывает она глаза.
Достаю телефон.
— Ммм… — с сарказмом доносится сверху. — Оказывается ты умеешь им пользоваться.
Кирилл с сигаретой. От неловкости теряюсь. Открываю рот, чтобы что-нибудь ответить и тут же закрываю. Орать на него по телефону как-то проще. А вот так глаза в глаза, я снова словно парализована.
Но нет уж!
— Ты замкнул мою дверь! — в гневе выдаю я.
— Через балкон это обсудим? Зайди домой, Саша.
Арина молча берет меня за руку и тащит за собой.
— Я бы не советовала сейчас спорить, — как будто между прочим бросает она, настойчиво вталкивая меня в квартиру.
Я не особенно сопротивляюсь. Выяснения отношений на улице и правда "не моё".
— Кофе будешь?
— Хватит мне на сегодня кофе. Спасибо, Арина.
Неуверенно прохожу внутрь. Кирилл спиной ко мне, набирает стакан воды из под крана. Я вижу, что его плечи подрагивают. Арина сбегает к себе в комнату, прикрывая дверь.
Делает несколько глотков.
Разворот. Встречаемся взглядами. Его — сверлящий и недовольный.
— Отвечай на вызовы, Саша. Всегда.
— Почему ты приказываешь мне? — моё горло сводит от скрытой агрессии, которая спрятана в его интонации.
Я тяжело переношу такое. Обнимаю рефлекторно себя руками за плечи.
— Потому что… — ноздри вздрагивают, он делает вдох поглубже.
Я чувствую, как он разгоняется внутри по каким-то своим рельсам.
— Если Саша, ты обнаружила какую-то мужскую слабость… — Его пальцы на стакане сжимаются добела. — Не надо давить на нее. Можно извлечь из мужчины что-нибудь неожиданное, блять!
— Какого… — шепчу я возмущенно, — ты выговариваешь мне?!
— Не надо убегать! — рявкает он, делая шаг в мою сторону.
Между нами метра три, но меня сминает в ужасе от его подачи.
— Отвечай на звонки!! — с грохотов швыряет стакан в раковину.
Я подскакиваю на месте от этого звука.
— А ты чо орешь-то, Фадеев? — слышу я сзади голос Арины. — Ты в “заповеднике”, забыл? Зайцы, белки, скунсы… Нахера ты орешь на оленёнка? Иди покури.
Он тяжело сглатывает. Послушно забирает сигареты со стола. Я замечаю, что у него тремор и пальцы дрожат. Выходит на лоджию.