Уйди скорей и не спеши обратно
Шрифт:
Он протянул руку, и Декамбре отдал ему конверт цвета слоновой кости. Адамберг достал из него утреннее послание:
Эпидемия внезапно угасла в августе 1630 года, и все (…) этому очень обрадовались; к несчастью, это оказалось лишь краткой передышкой. Она была мрачной предтечей столь ужасной новой вспышки болезни, что с конца октября 1631 по конец 1632 года (…)
– Как обстоит дело с домами? – спросил Декамбре, пока Адамберг набирал номер Вандузлера. – В газетах говорят, что их уже восемнадцать тысяч в Париже
– Так было вчера. Теперь их по меньшей мере двадцать две тысячи.
– Кошмар!
– Вандузлер? Это Адамберг. Хочу вам продиктовать утреннее послание, вы слушаете?
Декамбре ревниво и недоверчиво наблюдал, как комиссар диктует в трубку «странное» письмо.
– Он наведет справки и перезвонит, – сказал Адамберг, нажимая кнопку.
– Что, большой знаток?
– Очень, – улыбнулся Адамберг.
– Если по этому отрывку он сумеет отыскать город, снимаю перед ним шляпу. Тогда он просто редкий знаток. Тогда он просто ясновидящий или преступник. И вам останется только спустить на него собак.
– Я уже давно с ним советуюсь, Декамбре. Парень вне подозрений. У него не только безупречное «гладильное» алиби на первое убийство, но с тех пор за ним каждый вечер следят. Он ночует дома, утром идет на уборку.
– На уборку? – озадаченно переспросил Декамбре.
– Он работает уборщиком.
– И он так хорошо разбирается в чуме?
– Вы же плетете кружева.
– Этот город ему не найти, – после натянутого молчания сказал Декамбре.
– Он его найдет.
Старик пригладил седые волосы, поправил синий галстук и отправился в свой темный кабинет, где у него не было ни одного соперника.
Раскат скандинавского грома прогнал людей с площади, под тонкими струями дождя народ побрел в «Викинг», по дороге отмахиваясь от голубей.
– Извините, Бертен, – сказал Адамберг. – Я увез ваш дождевик в Марсель.
– Куртка просохла. Жена вам ее погладила.
Бертен вытащил из-под стойки и передал комиссару чистый квадратный сверток. Полотняная куртка не выглядела так с самого дня покупки.
– Слышь, Бертен, теперь к легавым подмазываешься? Тебе лапши навешали, а ты и уши развесил?
Высокий трактирщик повернулся к человеку, который это сказал и теперь, гнусно ухмыляясь, запихивал салфетку между рубашкой и бычьей шеей, собираясь приступить к еде.
Потомок Тора покинул стойку и направился прямиком к его столу, расталкивая стулья, попадавшиеся на пути. Поравнявшись с невежей, он грубо выдернул его из-за стола и потащил к выходу. Парень вопил и отбивался, и тогда Бертен влепил ему две оплеухи, дотащил до двери и вышвырнул на площадь.
– Не вздумай вернуться, в «Викинге» нет места для такого дерьма, как ты!
– Не имеешь права, Бертен! – с трудом поднимаясь, кричал посетитель. – У тебя общественное заведение! Не имеешь права выбирать клиентов!
– Я выбираю полицейских и выбираю всех остальных, – ответил Бертен, захлопнув дверь. Потом провел широкой ладонью по светлым волосам,
Адамберг втиснулся под нос драккара.
– Будете обедать? – осведомился Бертен.
– Буду и останусь до сеанса новостей.
Бертен кивнул. Подобно большинству людей, он не очень жаловал полицейских, но этот столик теперь был закреплен за Адамбергом пожизненно.
– Не могу понять, что вы ищете на площади, – рассуждал хозяин, губкой сметая со стола крошки. – Если бы не Жосс, тут ведь с тоски подохнешь.
– Вот именно, – ответил Адамберг. – Поэтому я жду чтения.
– Понятно, – отозвался Бертен. – Вам еще пять часов ждать, но дело ваше.
Адамберг положил телефон рядом с тарелкой и задумчиво поглядел на него. «Ради всего святого, Камилла, откликнись!» Он взял аппарат, повертел в руках. Потом легонько толкнул его. Трубка завертелась, как рулетка казино. Ему все равно, найдется ли сеятель. Только позвони. Потому что все остальное безразлично.
Часа в три позвонил Марк Вандузлер.
– Непростая задачка, – объявил он тоном человека, который весь день искал иголку в стогу сена.
Полный доверия Адамберг ждал его ответа.
– Это Шательро, – продолжал Вандузлер. – Более поздний рассказ о давних событиях.
Адамберг передал его слова Данглару.
– Шательро, – записал Данглар. – Окружные комиссары – Левеле и Бурло. Я предупрежу их.
– В Труа есть четверки?
– Нет пока. Журналисты не смогли расшифровать послание, как в Марселе. Я вас оставлю, комиссар, тут Пушок портит новую штукатурку.
Адамберг положил трубку и долго соображал, пока до него дошло, что Данглар говорил про котенка. В пятый раз за день он поднес телефон к лицу, словно заглядывая в глаза близкого человека.
– Давай, – пробормотал он. – Позвони. Случилась коллизия, будут и другие. Не обращай внимания, что тебе до них? Это касается только меня, оставь их мне. Позвони.
– Это штука, которая по голосу узнает? – спросил Бертен, поднося горячее блюдо. – Она сама отвечает?
– Нет, – ответил Адамберг, – она не отвечает.
– Все-таки приятно иметь такую игрушку.
– Нет.
Адамберг просидел в «Викинге» полдня, один раз к нему подходил Кастильон, потом на полчасика подсела Мари-Бель и отвлекла своей однообразной болтовней. За пять минут до сеанса он уже стоял на посту, одновременно с ним вышли Декамбре, Лизбета, Дамас, Бертен, Кастильон, каждый занял свое место, меланхоличная Ева встала в тени рекламной тумбы. По-прежнему немногочисленная толпа теснилась у трибуны.
Адамберг вышел из-под платана и подошел ближе к чтецу. Он напряженно вглядывался в лица завсегдатаев, смотрел на их руки, ловя малейший жест в ожидании мимолетного блеска. Жосс прочел восемнадцать объявлений, но Адамберг ничего не заметил. Во время метеосводки чья-то рука поднялась, проводя ладонью по лбу, и Адамберг тут же увидел то, чего ждал. Блеск на пальце.