Уймись, конопатая!
Шрифт:
Антон должен непременно позвонить. Сообщить радостную новость. Нет, она первой звонить не будет… Ни к чему форсировать, нервировать парня лишний раз.
После сложного перекрестка мысли сменили направление. Что за чертовщина ей привиделась за ту пару минут, что она валялась в обмороке!
Какие еще выкрутасы ее подсознание способно выкинуть?
Эдуарда она случайно обнаружила на небольшой скамейке в детском городке за квартал до отделения полиции. Бывший муж сидел, уставившись
– Ты знаешь, я, наверное, уйду из медицины, – пробормотал он, когда Вика уселась рядом. – Нельзя мне быть врачом.
– С чего такой вывод? – удивленно поинтересовалась она.
– Я сегодня дважды ее хотел убить. Реально! И убил бы, если…
Он вдруг осекся, выплюнул потухшую сигарету, достал из кармана пачку, зажигалку, снова закурил. Затянувшись, принялся раскачиваться взад-вперед.
– Говори ты толком, – заворчала Вика, легонько двинув его локтем, чувствуя, что, кажется, знает ответ. – Кого ты хотел убить?
– Эту… прооперированную… Андрющенко… И так бы убил, что все списали на тяжесть полученных травм. Ни одна бы экспертиза не доказала. И твой Заривчацкий сел бы надолго… за убийство!
Вика почувствовала, как между лопаток крадется по телу неприятный холодок, словно, как в детстве, ей за шиворот попали снежком.
– Ты поэтому мне соврал про ее беременность, про выкидыш…
Эдуард повернул к ней лицо. В глазах были слезы.
– Вот видишь, – криво усмехнувшись, он уронил пепел с сигареты себе на брюки, – ты все понимаешь.
– Ничего я не понимаю! – Вика вскочила и принялась ходить взад-вперед перед бывшим мужем. – Как ты оказался в полиции? Тебя видел Антон. Тебя вели… под белы рученьки.
– А что мне было еще делать? У меня крыша поехала, я бы ее убил… Особенно после твоего гомерического хохота. Чтобы меня как-то остановили, я пошел в полицию. В самый последний момент решился. Потребовал, чтобы дали поговорить с этим твоим… Шум поднял… Ты знаешь, это я умею. Ничего не вышло. Думал, упакуют хотя бы на пятнадцать – даже на сутки не упаковали. Так, пальчиком погрозили, дескать, ай-яй, нехорошо! Вот, сижу теперь, думаю, что дальше…
Интересно, конопатая, на какие еще фокусы способны мужикиради тебя? Один избивает до полусмерти ту, с которой ты его застукала. Другой устраивает дебош в отделении полиции, чтобы его посадили. Что ждет впереди? При этом на тебя выливается по ушату вранья как с той, так и с другой стороны. Один пытается как-то оправдать свою жестокость, хотя, кроме своей неуемной похоти, там ее оправдывать нечем. Другой во что бы то ни стало хочет представить соперника такой сволочью, что ты даже и смотреть в его сторону не будешь. Хотя тот и так сволочь… Хотя… они оба сволочи…
Не кажется
– Вот что, Эдичка! Я тебе запрещаю приближаться к больной Андрющенко ближе, чем на десять метров. Сейчас ты ей уже ничего не сможешь сделать, так как она идет на поправку. И любое ухудшение в ее самочувствии будет выглядеть крайне подозрительным.
– Да? Очень интересно, – он выбросил окурок, быстро вскочил и сграбастал ее в охапку. – Это если я тебя сейчас отпущу и ты… по-прежнему будешь исполнять обязанности главврача. А если я тебя упрячу куда-нибудь и ты не сможешь выйти на свет божий… В подвал, например…
– Ты что, маньяк?
– Почему бы и нет? После того, что случилось…
Вику обдало табаком. И это, пожалуй, было единственным отличием теперешней ситуации от той, которая произошла в ординаторской пару часов назад. В остальном – все то же самое, те же сцепившиеся руки на пояснице, те же противные и неумелые попытки ее поцеловать.
До чего же скучен мир!
Нет, сейчас хохотать она не будет. Изловчившись, резко заехала коленом бывшему мужу в пах, вложив в удар всю обиду и злость последних часов. Эдуард резко выдохнул: «Кхо!», отпустил ее, присел на корточки и заскулил по-щенячьи.
– У тебя вот-вот на свет внук появится, – бросила она ему. – А ты никак не можешь смириться, что от тебя жена ушла. Не будь дерьмом, Красильников! Ты все-таки мой заместитель.
– Браво! Я уже хотел вмешаться, но… вы сами справились.
В тишине раздались скудные аплодисменты. Вика разглядела в свете фонаря приближающуюся квадратную фигуру. Голос один в один напоминал голос Стаса, и фигура, и манеры… Но что-то мешало ей окончательно в приближающемся типе признать своего любовника.
Ситуация снова напоминала дежавю.
Где-то она уже видела этот силуэт. Только в прошлый раз он был обтянут халатом не по размеру, а теперь на нем аккуратно сидел полицейский китель, на голове красовалась фуражка. Однако это один и тот же человек, в этом она была уверена.
В прошлый раз она его спутала со Стасом, теперь она не повторит этой ошибки. Черт, как же его фамилия?
– Могильников моя фамилия, – словно подслушав ее мысли, отрапортовал подошедший. – Глебом Аркадьевичем кличут. Я старший оперуполномоченный ГорУВД…
Она вспомнила, что решила играть во всем на опережение. Раз решила – надо исполнять!
– Хотите, я догадаюсь, откуда вы сейчас возвращаетесь?
– Интересно, и откуда же? – опешил уполномоченный.
– Из второй городской больницы после разговора с пострадавшей Андрющенко. Девушка идет на поправку, не правда ли?