Уйти вместе с ветром
Шрифт:
— …Я сидел на высоте «40.1».
— А-а, сопка «Яйцо»! У нас говорили, сначала надо у немца яйцо выдрать, а уж потом… У вас там наблюдательный пункт был. По типу самолётной башни.
— Это есть факт. Оборудован устройствами ночного видения и специальными приборами для корректировки огня.
— Ого! Нам бы такие, мы бы вас быстрее выбили…
— Это не есть просто. Вы не уметь устраивать позиции. Каждый германский ОП есть семь — десять дзотов и дотов, десять — двенадцать штук открытые огневые точки, два-три
Генерал ответил с иррациональной — за давностью лет — завистью:
— Наш ОП — три-четыре дзота, в лучшем случае один НП, две-три огневые позиции, землянка, КП, связь — только телефонная с частыми обрывами, один блокгауз. Крытая траншея — редкость. Двадцать пять — сорок бойцов…
Ответ был полон такой же иррациональной гордости:
— Вы есть видеть! Мы, германцы, уметь!
Из-под приоткрытой двери в освещённые тусклой лампочкой сени вился синий дымок. Полковник знал, что Степан Ильич бросил курить уже лет пять назад. «Неужели старый фашист наш „Беломор“ смолит?!» — подумал он и шагнул через порог.
Больше всего его почему-то удивил тот факт, что Фридрих Золлингер лежал на узкой, аккуратно заправленной койке Степана Ильича, опираясь спиной на две сложенные горкой подушки. В ногах у старого немца сидел молодой, безупречно красивый ариец, похожий на персонажей из фильмов Лени Рифеншталь. Полковник вспомнил приключения девочки Кристины и, удивляясь сам себе (он всю жизнь был категорическим гетеросексуалом), подумал: «За таким бы и я побежал!»
Сам хозяин избы сидел за столом. У его локтя стоял неизменный стакан с чаем и полная пепельница окурков.
Увидев военного в форме, молодой ариец вскочил. В углу встал ещё один, с менее выразительной внешностью, а старый попытался приподняться.
Степан Ильич молча смотрел на Полковника несколько секунд (за это время Полковник заметил, что у немца-старика такие же большие уши), потом спросил:
— Что случилось?
— Противник оказался кучей озлобленных детей с какими-то просто невероятными способностями.
— Откуда они взялись?
— Насколько я сумел понять, что-то вроде генетических уродов. Народились здесь в результате всяких экологических и иных катастроф. Плюс дополнительно сползлись сюда по особому опознавательному сигналу…
— Контакт возможен? Аккуратно переловить по одному?
— Они совершенно асоциальны и чертовски опасны. И, похоже, находятся в процессе активного расширения своего контингента. Приручать их нет ни времени, ни соответствующих ситуации ресурсов. В сущности, это уже не люди.
— А кто же тогда?
Молодой ариец, сидевший в углу, о чём-то спросил старика. Старик ответил. Молодой отчеканил, торжествующе глядя на Полковника, и Фридрих Золлингер перевёл:
— Если бы генетический программа Третий рейх быть исполнять до его конец, на сегодняшний
Полковник вытаращил глаза и не нашёлся, что сказать.
Степан Ильич и красивый юноша невесело рассмеялись.
— Барон, Барон! Иди скорее сюда! А где Александра?
— Ушла куда-то с этим… научным сотрудником… А что случилось, Мариша?
— Барон, я уже ходила к машине. Его там нет. Они пропали…
— Кто пропал?
— Алла и твой Кирилл. Я стала звать их, потом искала в гостинице, везде, он же всегда в машине сидит… И Монморанси нет! Только-только Тина нашлась, а теперь они… Барон!
— Подожди истерить, Марина. — Барон подобрался и сделал попытку рассуждать здраво. — Твои-то дети что говорят? Ты их спрашивала?
— Виталик не в курсе, а Тина… Спроси её сам, я уже ничего не понимаю!
Тина, скрестив ноги, сидела на кровати.
— Алка, скорее всего, ушла встречаться с сестрой, — сказала она Барону. — А Кирилл тут ни при чём. Он… он куда-то в другое место ушёл. Он с Алкой вообще не разговаривал.
— Какая сестра?! — выкрикнула Марина. — Ты сама мне рассказывала, что сестра Аллы умерла семь лет назад!
Пришлось объяснять:
— Это другая сестра. Из местных. Очень крутая.
— Кирилл вообще-то джентльмен, — проговорил Барон. — Если она его попросила, он мог её сопроводить… Тина, это долго?.. Опасно?
— Для Алки — вряд ли, всё-таки Дезире, мне кажется, её не тронет. Вот для Кирилла — не знаю, — подумав, ответила Тина. — А Монморанси Маруся точно сожрёт… Но я думаю, что Кирилл всё-таки куда-нибудь ещё пошёл… Прошвырнуться…
— Не говори ерунды! — раздувая ноздри, сказал Барон. — Куда ему здесь идти?!
— Ширяться втихаря! — огрызнулась Тина. Всё-таки у неё не очень хорошо получалось хранить тайны. — Вы что, будто не знаете, что он на игле сидит?
— Тина, что ты несёшь! — воскликнула Марина и беспомощно обернулась к мужчине. — Барон, да о чём она? Что ты молчишь?! Кирилл что, в самом деле?..
— У него диабет. И инсулина с собой максимум на три дня, — тихо ответил Барон. — Потом — гипогликемическая кома и смерть.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — закричала Тина. Спрыгнула с кровати и бросилась в дверь.
— Когда они все найдутся, я лично запру эту шайку в своём собственном погребе, — пообещал Порядин. — До окончания событий.
— Позвольте спросить: а как вы видите это окончание? — спросила Александра.
— Проблема должна быть решена в ближайшее время, — жёстко ответил Порядин. — И в этом я рассчитываю только на военных. Иного выхода просто не вижу. Расклад с комиссиями ЮНЕСКО, полевыми лабораториями и прочим не вызывает симпатии просто потому, что я отлично помню предыдущий опыт, предпринятый вашими грёбаными учёными в обход прямого приказа Полковника. Вот его результаты: случайно погибший ребёнок, бесследно исчезнувший инженер, покалеченная иностранка. Может быть, хватит?