Уйын Полоза. Книга первая
Шрифт:
— Поэтому наверно Пуля, и покончил с собой с помощью меня, в конце пути? Он так этого хотел. — Сощурился ехидно Угрюм.
— Когда цель достигнута, следом за радостью победы наступает пустота, и если не найти новой, то можно и умирать. Зачем жить, если не для чего. Тебе повезло. Ты нашел куда идти, и там тебя ждут. Ты нашел с кем идти, и они этого достойны. Ты счастливец, сам того не понимая. — Ахтамак устало сел в кресло. — Жизнь это движение к мечте, если нет мечты, то и нет жизни.
— Философский треп. — Угрюм махнул рукой. — Ты хотел о
— Да. — Кивнул Ахтамак. — Ты нравишься Катилу, хоть он это и скрывает. Он с удовольствием отдаст за тебя дочь, при выполнении условий. Станьте друзьями Полоза. Все вместе станьте, все те, кто доверяет друг другу, и награда вас приятно удивит. Спешить не обязательно, в этом задании важна не скорость, а качество выполнения. Поверь, Еляк дождется тебя воин. Она умеет ждать. Это все, что я хотел сказать. Отдыхайте, впереди у вас тяжелый путь. — Он встал, внимательно посмотрел каждому в глаза, и вышел.
— Наговорил много, а что сказал непонятно. — Максим сел в опустевшее кресло.
— Да что тут непонятного? Квест нам очередной дал, долгоиграющий, с непонятными наградами в конце. — Вздохнул Угрюм. — Команду собрать, из тех, кому доверяем, и заслужить у Полоза звания друг. Пошли спать братан. Завтра нам возвращаться к Отстойнику, надо с мисами поговорить. Сказать, что в их несчастьях Ахтамак не виноват, а вот что потом делать, не имею ни малейшего понятия. Тупик.
— Идти к цели. — Улыбнулся Максим. — Другого пути нет. Хорошо, что у нас с тобой одна дорога, братан.
— Братан, это мое выражение, я так говорю не присваивай святого… Хотя чего с тебя взять, с зеленого? — Засмеялся Игорь, махнув рукой. — Пошли уже спать. Братан…
***
На следующий день они ушли. Встали пораньше. Закинули за плечи собранные с вечера рюкзаки, и еще затемно, пока солнце не показалось на горизонте, а только-только окрасило восход рассветом, пока еще город спал, тронулись в путь.
Дорога предстояла неблизкая, но особых неприятностей не ожидалось, если только не считать неприятностью постоянный дождь в мире вечной, поздней осени.
Разговаривать не хотелось. Шли молча погруженные в собственные мысли.
Угрюм думал о словах Ахтамака про цели в жизни, то споря, то мысленно соглашаясь с бывшим мяскяем, а в перерывах между спорами мечтал. Ему очень хотелось еще разок увидеть Еляк, ее улыбку, посмотреть в глаза. Но он понимал, что Катил не позволит этого сделать.
Максим же вспоминал Аленку:
Он бросился за ней в этот мир сломя голову. Он готов жизнь отдать ради спасения жены… «Но не принимает Уйын такой жертвы, ставит на пути препятствия.
Вот зачем бывшему тренеру эти проблемы с мисами? Зачем ему Отстойник? Наверняка в этом мире есть другие поселения, и даже города, где можно поспрашивать о попавшей сюда год назад биатлонистке в свадебном платье. Как она там, без него? Жива ли?
Но он, наплевав на свои заботы, упорно идет за новым другом. Решает проблемы других людей и нелюдей, и не может поступить
Что это? Совесть, или он просто дурак?
Наверно все же дурак, ведь он не может поступить по-другому. Если отвернется, пройдет мимо, то это уже будет не он, не Максим Гвоздев, и он такой не один. Вон рядом идет еще один такой же дурак. Идет спасать тех, кто ему дорог, плевав на собственное благополучие, и он в этом весь. И ведь наверняка таких дураков как они много, но почему-то видно только тех, для кого собственное «Я», дороже всего на свете, их может и мало, но они на виду, сверху плавают, и воняют». — Максим Улыбнулся.
— Ты чему радуешься? — Угрюм посмотрел на друга.
— Вот думаю: «Сколько в выгребную яму родниковой воды не налить, пить оттуда все равно не станешь, не будет в ней от этого чище, а вот если в родник кинуть немного дерьма, то испортишь родник, и то же пить не станешь. Неужели дерьмо такое могущественное?
— Ну у тебя и мысли, братан! — Заржал Угрюм. — Это с чего это тебя так вставило?
— Да вот думаю: «Хороших людей много, их большинство, а правят миром в основном уроды». Почему?
— Они наглее. — Хмыкнул Игорь. — И хватит уже о дерьме философствовать. К нашей с тобой любимой локации пришли. Готовься окунуться туда, о чем мечтаешь и намокнуть, Сократ-недоучка. — И он исчез в портале перехода.
***
Ноги хлюпали по прокисшей плесени опавшей листвы. Корявые руки облезлых деревьев цеплялись за мокрую одежду кривыми пальцами сучков. Дождь моросил из низких, свинцовых туч и не собирался останавливаться. Настроения и так не было, а здесь оно вообще пропало.
Они шли вперед по знакомой уже дороге, посматривая по сторонам. Неприятностей тут ждать вроде неоткуда, повывели они недавно все опасности в локации, ну да кто его знает? В Уйыне расслабляться нельзя, он может неприятно удивить, и наказать за невнимательность.
Решено было остановиться на дневку в старом месте, под каменным навесом. Перекусить, отдохнуть, обогреться у дымного костра, и двигаться дальше. Но планы наверно тем и хороши, что почти никогда не исполняются, разнообразя жизнь неожиданностями, и наполняя приключениями.
Угрюм, шедший впереди резко присел у корявого куста, и дал знак Максиму поступить так же.
— Ореки. — Прижал он палец губам. — Тихо. Идут туда же куда и мы, и с ними люди. Двадцать пять нелюдей и полсотни воинов… Вооружены неплохо. Что-то тут не так.
— Не понял? Мы вроде перебили в прошлый раз ореков? Какого черта они снова здесь? — Прошептал Художник, пытаясь получше рассмотреть в тумане врага.
— Ты что думаешь, их тут мало? Уйын кишит подобной нечистью, и чем дальше и глубже в него заходишь, тем больше и разнообразнее популяция. Меня больше волнует вопрос: «Какого дьявола с ними делают люди». Ты глянь, идут и ничего не бояться. Вот же уроды.
— Мы мяскяя убрали отсюда, вот и результат. — Вздохнул Максим. — Чего им бояться? Других опасностей тут нет. Что делать-то будем?