Узбекские народные сказки. Том 1
Шрифт:
Мукаррамхон принесла дутар, тамбур и гиджак. Мучтабархон взяла в руки гиджак, Мукаррамхон – тамбур, а Караматхон – дутар, и сестры запели песню.
Пусть теперь они развлекаются, а вы послушайте о другом.
Падишах этого города в тот день держал совет со своим мудрым визирем.
– Посмотрим, чем занимается по ночам наш народ, – сказал он.
Вдвоем они переоделись в одежды купцов, сели на коней и стали разъезжать по улицам ночного города. Заехали они в махаллю, где жила Мучтабархон с сестрами. Музыка и пение, которые раздавались
Послушав немного, падишах сказал визирю:
– Зайдем в этот дом, посмотрим.
Они быстро сошли с коней и постучали в ворота. Караматхон, услышав стук, положила дутар и, побежав к воротам, спросила:
– Кто там?
Падишах сказал:
– Мы чужеземные купцы. Мы достигли вашего города ночью и, не зная, где переночевать, попали к вашим воротам. Вы еще не спите. Мы просим разрешить нам переночевать сегодня у вас, а завтра мы найдем место, куда мы должны пойти, и уйдем.
Караматхон сказала об этом Мучтабархон.
– Если они чужеземцы, пусть войдут! – сказала Мучтабархон.
Карамат привела падишаха и визиря в сад, и они со всеми поздоровались. Мучтабархон указала им место рядом со слепыми и вынесла новый поднос с угощением.
– Вы чужестранцы, теперь что бы мы ни делали, не удивляйтесь, не задавайте вопросов. Если вы нарушите условие и зададите вопрос, то мы строго вас накажем, – сказала она.
Все согласились.
Мучтабархон встала, положила на золотое блюдо плова и поставила его перед падишахом и визирем.
Второе блюдо с пловом она поставила перед слепыми. Третье блюдо поставила перед амбалом, а четвертое блюдо взяла себе с сестрами. Поев, все напились чаю. Девушки собрали дастархан и снова принялись играть и петь. Через полчаса они унесли в дом музыкальные инструменты, и Мучтабархон сказала Мукаррамхон:
– Приведи обеих собак!
Караматхон выложила из котла остатки плова в два золотых блюда и принесла их в сад. Мучтабархон плеткой до полусмерти отхлестала собак. Собаки плакали, как люди. Мучтабархон отбросила плетку, стала гладить собак, поцеловала их в корды и поставила перед ними блюда с пловом. Когда собаки наелись, их снова посадили на цепь.
Увидев это, все поразились. Особенно был удивлен падишах и, забыв об условии, спросил:
– Мучтабархон, почему вы били собак, а потом гладили их, целовали и дали им плов на золотых блюдах?!
Мучтабархон разгневалась и сказала:
– Ведь я же вас предупреждала! Зачем вы задали вопрос? Теперь на меня не обижайтесь. Ваш грех на вашей шее!
Она встала со своего места и ударила в ладоши. Тогда в сад вошли десять палванов и спросили:
– Чем можем служить, госпожа?
– Свяжите руки и ноги вот этим двум купцам и трем слепым, – приказала Мучтабархон.
Силачи тут же связали всем им ноги и руки. Мучтабархон сказала палванам:
– Теперь вы свободны. Уходите по своим местам!
Палваны ушли. Тогда Мучтабархон обратилась к падишаху,
– Эй, братья, теперь вы мне расскажете по порядку, какие благодеяния вы видели в своей жизни и какие вам пришлось пережить тяготы. Я определю всем наказание соответственно пережитым радостям и горестям.
Мучтабархон сначала заставила говорить первого слепого.
Я принц Шохак, сын падишаха города Дагестана. Однажды, когда мне было четырнадцать лет, отец вместе с мудрым своим визирем взял меня на охоту. Я бродил с отцом, охотясь на дичь. После охоты отец и визирь присели отдохнуть. Сел и я тоже. Рассматривая ружье, я увидел, что затвор ружья загрязнился. Я нажал спусковой крючок. Ружье выстрелило, и пуля попала прямо в один глаз визиря. Отец выругал меня.
– Отец, я не знал, что ружье заряжено! – сказав это, я заплакал. Визирь очень разгневался. Но, боясь отца, он ничего не мог мне сделать. Забрав охотничью добычу, мы вернулись в город. Прошло три-четыре месяца, и отец мне сказал:
– Сын мой, я отправляюсь в поход, а ты поезжай к дяде, будешь там учиться. С тех пор как визирь ослеп на один глаз, у него очень изменился характер в плохую сторону. Я боюсь, как бы он в мое отсутствие не сделал тебе вреда!
Отец на второй день в сопровождении нескольких воинов отправил меня в город Бустан, где падишахом был мой дядя.
Месяц-другой я прожил у дяди в качестве гостя, а потом стал учиться в школе, где учились сын и дочь дяди. Сын дяди Ходжа-Турсун был старше меня на четыре года. Когда мы проучились два года, я узнал: сын дяди влюбился в свою родную сестру Тулган-ой. Она же влюбилась в своего брата. Узнав это, я ужаснулся, но дяде об этом не сказал.
В один из дней дядя узнал об этом. Он рассердился, построил отдельный дворец для своей дочери Тулган-ой, взял ее из школы и заточил во дворце. Не доверяя ее сорока служанкам, он окружил дворец стражей.
– Если мой сын придет сюда, схватите его и приведите ко мне! – приказал он страже.
Прошел еще год, сын дяди позвал меня к себе и сказал:
– Брат мой, я тебя сегодня возьму в одно место.
Удивленный, я ответил:
– Хорошо, идти так идти!
Сын дяди сказал:
– Мы пойдем, когда прозвучит призыв к третьей молитве.
– Хорошо!
Закончив занятия в школе, мы пришли домой и, пообедав, отправились в путь. После третьей молитвы Ходжа-Турсун привел меня к какому-то дому. В то время уже стемнело. Оставив меня на улице, он вошел в дверь и спустя немного времени вышел, неся за спиной мешок.
– Идем! – сказал он. И я пошел. Когда мы вышли на окраину города, он развязал мешок. Смотрю – из него выходит Тулган-ой. Я очень удивился.
Сын моего дяди отошел на десять шагов и отгреб песок. Под ним оказалась дверь. Он открыл дверь, пропустил в нее сестру, протянул мне руку и молвил: