Узбекские народные сказки. Том 1
Шрифт:
– Жена, чей это портрет? – заорал принц-балбес. – Хочу взять ее в жены! Где она живет?
Стала дочь бедняка говорить, как мать велела:
– И не думай брать ее второй женой.
Раскричался, разорался принц-балбес. Стал бить дочь бедняка. Тогда сказала она:
– Есть такая страна Ирам, шесть месяцев туда ехать. У падишаха Ирама есть дочь Акбиляк. На лице ее семьдесят прозрачных покрывал. Если и одно приподнять, такое сияние исходит от ее красоты, как будто тридцать два светильника горят. Объявила всем Акбиляк: «Кто три раза сумеет заставить
Выбежал из покоя принц-балбес, навьючил золотом сорок мулов, взял с собой сорок вооруженных приспешников и поехал искать Ирам. «Я принц, – думал он, – все меня боятся, все мне дозволено, заберу Акбиляк в жены, а захочет она или не захочет, мне дела нет».
Долго ехал он, оставляя позади степи, озера, пустыни, стоянки, переходы.
Ехал принц-балбес со своими приспешниками, ехал и добрался до резных багдадских ворот с серебряными кольцами. А за воротами раскинулся прекрасный сад, в нем цвели розы и тюльпаны, пели соловьи и всевозможные певчие птицы. На золотом троне были постланы атласные одеяла, в золотом хаузе, вместо воды, плескалось молоко.
Из ворот выбежал привратник:
– Пожалуйте, гости дорогие. Откуда вы и куда?
Закричал, заорал принц-балбес на привратника:
– Эх ты, раб!
Выхватил меч и разрубил его пополам.
Зашел принц-балбес в сад, уселся на высокой софе, снял корону, положил ее возле себя и крикнул приспешникам:
– Пустите коней попастись, а мне готовьте ужин!
Стали кони цветы топтать, ломать, стали приспешники гранатовые и инжировые деревья на дрова рубить.
Тут прилетели три горлинки, сели на золотой трон, перекувыркнулись и обратились в трех прелестных пери.
Не посмотрев даже на принца-балбеса, пери достали из шкатулки фигуры и начали играть в шахматы.
Одна сплутовала, другие две сказали:
– Плутовство бывает у людей, а не у пери.
Рассердился принц-балбес:
– Плутовство бывает у пери, а не у людей! – сказал он. – Я и без плутовства выиграю.
– Ну так идите вы и поиграйте! – сказала самая красивая пери, а голос у нее был нежный, точно звон колокольчика.
– Хорошо.
И вмиг, не успела бы старуха из спелого персика косточку вынуть, как принц-балбес проиграл и сорок своих мулов, и сорок вьюков с золотом, и сорок своих прислужников. Встал он пустой, как трижды вытряхнутый кувшин.
– Вот я вас, – закричал он и выхватил саблю.
Одна пери поднялась.
– Уходите! – сказала она нежным голоском. – Это место не для вас! – и так пнула принца-балбеса изящной ножкой пониже спины, что он кувырком полетел с золотого трона, покатился, точно арбуз, по дорожке цветника и упал в пыль. Засмеялись пери, а глаза их блестели, как у кошек, покушавших сала.
Пошел принц-балбес дальше один.
Прошел много переходов и стоянок. Видит – перед ним стоит семь недостроенных башен.
– Что это за мечеть? – спросил принц-балбес у пастуха.
– Э, приятель, – сказал пастух, – это не мечеть. Это дворец. Живет в
Пришел принц-балбес во дворец и увидел, что принцесса Акбиляк во сто раз красивее, чем ему говорили.
Онемел он от восторга и низко опустил голову, как осел, увязший в грязи.
Акбиляк молча показала ему на шахматы и на бабки. Принц-балбес побоялся играть в шахматы, решил сыграть в бабки: «Не беда, что нет у меня ничего. Поставлю себя. Все равно выиграю. Сколько лет играю».
Пери взяла четыре золотых бабки, составила два серебряных кирпича, бросила на них одну бабку и сразу выиграла.
Рукой махнула. Палач тут как тут.
Визирь, стоявший по правую руку принцессы, поклонился.
– Нижайшая просьба к принцессе, – сказал он. – Отдайте мне этого невежу, я хорошенько его помучаю, а потом убью. Пускай впредь никогда не играет с пустыми руками.
Увел он принца-балбеса к себе.
– У меня дома есть маслобойка, и там работает раб-старик. Его голова пойдет на башню, а тебя поставлю вместо него.
На маслобойке принц-балбес работал день и ночь, три меры жмыха выжимал, спал на соломе, машевый суп хлебал, дым кизяка вдыхал.
Как-то раз мимо маслобойки проходил караван торговцев.
– Куда едете? – спросил принц-балбес.
– В Аджамское государство.
– Отвезите письмо аджамскому падишаху.
– Хорошо, – сказал старшина каравана.
Взял принц-балбес перо и бумагу и написал:
«Любезный отец, я, свет твоих очей, твой сын, приехал в Ирам, захотел взять в жены Акбиляк и попался в капкан. Три года верчу маслобойку. Отец, ты – аджамский падишах. Дочь бедняка с выдранными волосами виной всем моим мучениям. Как только получишь письмо, всех в ее роду, от семи до семидесяти лет, по четвертям размерь и изрежь на куски. Если этого не сделаешь, и на том и на этом свете я буду в обиде на тебя».
Запечатал принц-балбес письмо и отдал его старшине каравана.
Человек, взявший письмо, был соседом того бедняка, дочь которого была женой принца-балбеса. Вернувшись в Аджам, караванщик рассказал о письме. Услышала в соседней комнате об этом дочь бедняка:
«Должно быть от мужа», – подумала она. Вскочила, выхватила из рук отца письмо и убежала в сад.
Дочь бедняка прочла письмо, видит, что дело плохо обернулось. Сожгла письмо, взяла бумагу и написала:
«О любезный отец, пишу я, свет твоих очей, твое сердце, твое детище. Приехал я в Ирам, взял в жены пэри Акбиляк и стал падишахом семи частей света. От моей власти никто не освободится: ни дивы, ни пери, ни джины, ни люди. Как дойдет письмо, сейчас же мою жену и всех родных до седьмого колена одари одеждой, засыпь золотом вровень с головой. А не то зарублю тебя саблей. Приду через три месяца с семисоттысячным войском и вытащу твою душу через нос. Руку приложил и печатью скрепил. Твой сын».