Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– А? Что? – очнулся Вася. – Где она?
– Кто? – не понял Валькирий.
– Арлин Бежар! Девушка моей мечты! Где она? – голосом безнадежного идиота восклицал Джокер.
– Ё-моё! Этого еще не хватало! – проворчал пахан, откидываясь на спинку стула.
– Ты идешь на свидание с этой охотницей за женихами? – недовольно спросила маркиза.
– С чего ты взяла?
– Ты похож на перепела в разгар брачного сезона.
– Вообще-то ты могла бы сравнить меня с орлом или по крайней мере
– Орел не станет вертеться перед зеркалом, причесываясь как ненормальный, перед встречей с дочерью деревенского сапожника, – сварливо сказала маркиза.
– Мама, по-моему, ты ревнуешь, – миролюбиво заметил Альберто. – Это называется комплекс короля Лира. Мириам забавна и хороша в постели, с ней приятно показаться в обществе, но не более того. Уверяю тебя, я не собираюсь на ней жениться.
– Гонсало Альма сначала говорил то же самое, – проворчала Мария Тереза.
– Пожалуй, стоит посмотреть, с какими показателями закрылась вчера нью-йоркская биржа, – предпочел переменить тему Альберто.
Он нажал кнопку дистанционного управления, и экран телевизора осветился.
«Чеченские террористы снова захватили заложников», – послышался голос комментатора.
На экране появились фотографии двоих мужчин.
– Нет, только не это, – не своим голосом закричала маркиза, когда Альберто переключил программу на телетекст.
Мария Тереза вскочила с дивана, опрокинув журнальный столик, и, подскочив к сыну, выхватила у него пульт управления.
– Мама, в чем дело? – обиженно спросил Альберто. – Я знаю, что биржевые новости не слишком тебя интересуют, но зачем же доходить до таких крайностей?
Мария Тереза не слышала его слов. Дрожащими руками она нажимала кнопки пульта дистанционного управления, отыскивая нужный канал.
Наконец на экране вновь появились лицо комментатора и две черно-белые фотографии в правом верхнем углу экрана.
– Если в течение месяца требования террористов не будут удовлетворены, заложники будут расстреляны, – хладнокровно сообщил диктор.
Маркиза судорожно вздохнула и, побледнев как полотно, рухнула на ковер.
В лагерной столовой Чумарик сел за стол к Валькирию.
– Надо поговорить, – сказал он, с отвращением погружая алюминиевую ложку в миску с баландой. Он так и не смог привыкнуть к лагерной кухне.
– Я тоже собирался поговорить с тобой, – кивнул Семен Аристархович.
– Джокер совсем плох, – сказал Лев Давидович. – Даже не знаю, что с ним делать. Я уж и уговаривал его, и ругал – все без толку. Сидит на нарах, забившись в угол, и ни на что не реагирует, даже почти не разговаривает со мной.
– Я тоже заметил, что у него крыша поехала, – coгласился пахан. – Надо что-то делать. Пропадает хороший мужик ни за что ни про что.
– Он твердит, что не может жить без этой фокусницы, что вся его жизнь была никчемной и бессмысленной и что, выйдя из тюрьмы, он
Валькирий удрученно поцокал языком.
– Так бывает, когда мужик долго не видит баб, – заметил он. – Тут лет семь назад один братан из-за медсестрички совсем с катушек сорвался. Ты представляешь, отнял пистолет у охранника, взял его в заложники и угрожал убить, если медсестричка не выйдет за него замуж.
– Да ну? – удивился Лев Давидович. – И чем дело кончилось?
– Пять сверху накинули, в другой лагерь перевели, а медсестричка, говорят, теперь ему письма пишет.
– Легко отделался, – заметил Чумарик. – Могли и подстрелить. Так что будем с Джокером делать? Нельзя ему в таком состоянии одному из тюрьмы в тайгу выходить.
Семен Аристархович задумался, вращая в пальцах стакан буроватого киселя.
– Я знаю, что делать, – в конце концов сказал он. – Положись на меня.
– Доктор, она поправится? – спросил маркиз де Арнелья у врача, вышедшего из дверей отделения реанимации.
Врач с сожалением посмотрел на молодого человека. Он устал быть вестником несчастья. Ему хотелось бы сказать, что все будет хорошо, но это было не так просто.
– Она в тяжелом состоянии, но она поправится? – снова спросил Альберто, пытаясь прочесть на лице доктора оправдательный приговор.
– Ваша мать перенесла обширный инфаркт, – осторожно сказал врач. – Сейчас трудно сказать что-либо определенное. Нужно подождать.
– Но каковы ее шансы? – настойчиво спросил маркиз. – Мама была в прекрасной форме. Она занималась спортом и почти никогда не болела. И у нее здоровое сердце. Она просто не может умереть из-за какого-то инфаркта.
– Нужно надеяться на лучшее, – уклонился от окончательного ответа врач. – Сейчас нам остается только молиться за маркизу де Арнелья.
– Простите меня, сеньор, – сказала подошедшая медсестра, обращаясь к Альберто. – Ваша мать пришла в себя и хочет видеть вас.
– Вы можете пробыть в палате не больше пятнадцати минут, – сказал врач. – И запомните, больная ни в коем случае не должна волноваться.
Маркиз, стараясь не шуметь, осторожно подошел к кровати. В бледной до синевы женщине, опутанной проводами и трубками, он едва признал свою мать.
Мария Тереза с трудом приподняла веки.
– Я умираю, сынок, – прошептала она.
– Не говори глупостей, мама! – стараясь выглядеть оптимистичным, воскликнул Альберто. – Ты еще разобьешь сердца многим молодым тореро.
Маркиза печально улыбнулась, и на ее глазах выступили слезы.
– Пообещай, что выполнишь мое последнее желание, – с трудом шевеля губами, произнесла она.
– Пожалуйста, перестань думать о плохом, – возразил Альберто. – Я выполню все, что ты захочешь, только поскорее поправляйся.