Уж эти мне мужчины
Шрифт:
Три дня назад, на престижной презентации нового мужского одеколона «Прикосновение дьявола», одетая в полупрозрачное розовое платье модель, инспектируя оценивающим взглядом мужской контингент, издала тихий вздох удивления и восхищения, выделив из толпы гостей высокого стройного мужчину в белом смокинге.
– Это же маркиз де Арнелья! – воскликнула Мириам, всегда тщательно изучавшая все иллюстрированные журналы, посвященные жизни высшего общества. – В жизни он выглядит еще лучше, чем на фотографиях!
Мириам хищно улыбнулась. В ее жизни вновь обозначилась цель.
– Ничего
– Какая же я неловкая! – воскликнула модель. – Боже, я испортила ваш костюм!
Альберто с возрастающим интересом окинул взглядом почти не прикрытые полупрозрачным платьем ноги фотомодели.
– Я навсегда сохраню это пятно в память о нашей встрече! – галантно воскликнул он, грубо чертыхнувшись про себя. – Белизна слишком скучна. Ей не хватает живости красного цвета. Белое и красное, верность и любовь, что может быть романтичнее! Вы не испортили мой смокинг, наоборот, вы украсили его!
Мириам, закатив глаза, томно вздохнула.
И теперь, три дня спустя, проснувшись в его постели после бурной ночи любви, она твердо решила ковать железо, пока горячо.
– Мы позавтракаем дома или поедем куда-нибудь? – закинула она удочку.
– Я всегда завтракаю с мамой, – припоминая подробности романа своей новой подружки с сыном герцогини Альмы, ответил Альберто с плохо скрытым сарказмом. – Думаю, тебе будет приятно познакомиться с моей любимой мамочкой. Она делает все, чтобы я был счастлив, и я уверен, ей будет приятно, если мы втроем после завтрака затронем вопрос о нашей свадьбе.
– Нет, только не это! – воскликнула Мириам, после истории с Гонсало ненавидящая само слово «мамочка». – Как-нибудь в другой раз. Думаю, еще слишком рано обсуждать вопрос о свадьбе с членами твоей семьи. К тому же я совсем забыла, у меня через полчаса деловая встреча с представителем одного из агентств.
– Как жаль, – изобразив лицом скорбное выражение, лицемерно произнес Альберто. – Уверен, что мамочка была бы счастлива познакомиться с тобой. Значит, не судьба!
А на шмоне опятьВертухай пять колод отберет,Ну так что нам, забросить игру?Не такой мы народ.Вместо этих пятиДесять сделаем новых колод.Нам любая газетка неслабоНа карты идет, —напевал, разминая пальцы, Чумарик, сосед Джокера по нарам.
Чумарик готовился к тренировке. Он тренировался ежедневно, утром и вечером. Чумарик считал себя подлинным профессионалом и виртуозом своего дела.
– Джокер, ты готов? – Прервав пение, Чумарик постучал костяшками пальцев в верхние нары. – Я жду тебя уже целых десять минут. Чем ты там занимаешься?
– Сейчас спущусь. Я должен был собраться с мыслями! – откликнулся Вася.
– Только не надо мне вешать
– А что же у меня есть? – весело спросил Вася.
– Первобытные инстинкты и неудовлетворенные желания, – веско бросил Чумарик.
Когда-то в ранней молодости он прочитал пару книг Фрейда, в том числе «Толкование снов», и с тех пор слегка спятил. В душе Чумарик мечтал быть престижным психоаналитиком, заколачивающим миллионы баксов в процессе легких и необременительных бесед на сексуальные темы, но судьба распорядилась иначе, и Лев Давидович Шкловер, профессиональный шулер и психоаналитик-любитель, мотал срок за убийство, которого он не совершал.
Три с половиной года назад бедняга Чумарик оказался не в то время не в том месте и нагрел на семь тысяч баксов не того человека.
Проигравший оказался не только крутым, он был мстительным, как потомственный сицилиец. После праздничной попойки, посвященной обмыванию выигрыша, Лев Давидович проснулся в незнакомом для него месте. Более того, в постели рядом с ним оказалось уже успевшее окоченеть незнакомое женское тело с пулевыми отверстиями в груди и животе. В руке Лев Давидович сжимал совершенно незнакомый ему пистолет с глушителем. Рядом стояли незнакомые дяди в милицейской форме, и один из них пытался отнять у Льва Давидовича пистолет.
Так не судимый ранее гражданин Шкловер превратился в заключенного Чумарика.
Обладавший неистощимым природным оптимизмом, Чумарик пришелся по душе тюремной братве. Он открыл школу шулерского мастерства, и воры, мошенники и убийцы с энтузиазмом принялись осваивать новую специальность. Игра по-крупному нередко приносила гораздо больший доход, чем рядовые преступления вроде ограбления со взломом или даже рэкета, будучи при этом гораздо более безопасной в вопросах столкновения с представителями правопорядка.
К сожалению, местные зэки не обладали необходимыми для профессионального картежника талантами, и придирчивый Лев Давидович в сердцах обзывал своих учеников двоечниками и безрукими.
Джокер был самым способным из его учеников. Чумарик оценивал его успехи на троечку с плюсом, иногда даже с двумя плюсами.
Вася не пылал особой страстью к азартным играм. Изучать тонкости шулерского ремесла он начал по приказу Валькирия, который с самого начала покровительствовал неудавшемуся мошеннику. Дружба новичка-заключенного и пахана неожиданно для обоих вспыхнула в тюремном душе.
– Ух ты! – восхищенно воскликнул Вася, уставившись на левую грудь Валькирия.
– Тебе нравится? – с неожиданным смущением спросил Семен Аристархович, ласково погладив вытатуированную над его сердцем морду овчарки с высунутым языком в ореоле лучей восходящего солнца.
– Какая умная морда у этой собаки! – сказал Вася, питавший слабость к животным. – Жаль, что в тюрьме держать собак может только охрана.
На глаза пахана навернулась непрошеная слеза.
– Ее звали Мурка, – сказал он. – Это было единственное существо, которое я по-настоящему любил.