Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови
Шрифт:
– Дорогая, на эту тему есть замечательный анекдот, – начал Жучинский.
– Извините, но у меня мало времени. Мне хотелось бы задать вам пару вопросов, – перебила я его.
– Наверно, разговор пойдет о Людмиле? – догадался мужчина.
– Я прошу вас – хоть раз в жизни – скажите правду. Признайтесь, что вы не любите ее, иначе не стали бы так мучить. Что вы никогда не собирались и не собираетесь на ней жениться. Ну, признайтесь! Обещаю, что этот разговор останется между нами.
– В чем
– Как?! Восемнадцать лет вы собираетесь жениться? – не сдержала я возмущения.
– Да. Сначала подрастали мои дети, у меня два мальчика – я не мог их бросить. Потом долго болела теща. Потом я получал гражданство Германии. Старший сын недавно женился, – загибал пухлые пальчики Жучинский.
– Ага, а сейчас у младшего начнется переходный возраст, – язвительно подсказала я.
– Да. На самом деле в этом возрасте ребенок бог знает как может отреагировать на развод родителей! Людмиле нужно немножко подождать. Если, конечно, она хочет…
– У нее нет больше возможности ждать. Вы украли у нее самое дорогое – время. Будьте мужчиной – не подавайте ей больше надежду. Вы ей все уже сказали, попрощались, не напоминайте о себе, будьте последовательны, – попросила я.
Жучинский удивленно вскинул брови.
– Попрощался? Да, ну-у… Это я просто обиделся. Ей не надо было представляться моей женой. Секретарша Юля очень расстроилась.
– Извините, а при чем здесь секретарша? – удивилась я.
Глазки Сергея Сергеевича слащаво сузились, и он довольно хмыкнул:
– У меня еще есть дочь. От Юли. Я очень забочусь о них!
– Однако сколько вас, Жучинских, развелось, – обалдела я.
Принесли еду.
Пока Жучинский полоскал рыжие усы в мисо-супе, я потихоньку приходила в себя от новой информации.
– Интересно получается, – обиделась я за подругу, – о Люсе с дочкой вы не заботитесь, а о секретарше с ребенком – наоборот. Чем же они лучше?
Жучинский оторвался от супа, и его слащаво-узкие глаза окончательно расплылись в хитрожопстве.
– Дело в том, что Людмила забеременела от меня вероломно. Даже не спросила, хочу ли я этого ребенка, согласен ли брать на себя такую ответственность. Она просто поставила меня перед фактом – вот наш ребенок, пляши, дорогой. А моя секретарша Юля, когда забеременела, сразу сказала, что она глубоко верующий человек и делать аборт ей вера не позволяет…
– Неплохо придумано! – взорвалась я. – Какая удобная у нее вера: спать с женатым мужчиной можно, а делать аборт – нельзя!
– Так в том-то и дело! – Сергей Сергеевич мягко положил свою пухлую руку поверх моей. – Мужчины очень наивны и доверчивы. Главное – грамотно преподнести, а мы скушаем! Так можно я все-таки
Сергей Сергеевич снова посмотрел на соседний стол и улыбнулся. Девушки его заметили и заулыбались в ответ.
Странно, но что-то все-таки в нем было привлекательное. Этакая обаятельная какашка.
– Анекдот! – объявил на два стола Жучинский. – Посоветуй, мама, не знаю, кого из троих выбрать. Один – хорошо зарабатывает, другой – умный, третий – очень хорошо танцует.
– А тот, первый, – говорит мать, – не мог бы научиться танцевать?
Девушки за соседним столиком громко расхохотались и тут же начали шушукаться, одобрительно поглядывая на моего спутника.
– Я же добрый и хороший… Видишь? Я их всех люблю, дур своих. И жену, и Люську, и секретаршу. Ну, что я могу еще для них сделать, кроме того, что уже сделал. Анекдот есть на эту тему…
– Да подожди ты с анекдотом, – сорвалась я на «ты», – что Люсе-то делать?
– Понимаешь, по сути дела я ни в чем не виноват. Это ЕЕ ВЫБОР. Она хотела полюбить плохого дядьку, и она нашла… меня. Она хочет страданий – она их имеет.
– А Жучинский – еврейская фамилия? – перебила я его. – Нет, польская, – ответил он. – Так вот. Мало кто из женщин умеет правильно выбирать. Одни суетятся, другие ждут, когда их выберут, третьи жадничают. А все почему? Потому, что большинство женщин не уважают себя и порой радуются любому приемлемому альянсу. В результате скандал, развод и «ты испортил мне всю жизнь». Но, позвольте, милочка, ты же сама выбирала! Какие претензии?! Поэтому жалеть-то надо не Людмилу. Меня! Я, можно сказать, расхлебываю их комплексы и заниженную самооценку. А уйти не могу – жалостливый очень…
«А ведь он в чем-то прав… – подумала я, выйдя на улицу. – Весьма неглупый мужик – жалко, что негодяй».
В машине было очень холодно, и, пока она прогревалась, я решила позвонить Люсе. Наверняка ведь сидит и смотрит на телефон, дурочка…
– Ну, что, рассказывай! – Люсин голос дрожал от волнения.
– Сначала ответь – что для тебя важнее всего?
– Чтобы он меня не бросил! – ни секунды не раздумывая, ответила Люся.
– Успокойся. Он тебя не бросил. Ты довольна?
Люся завизжала на всю квартиру, и мне даже пришлось отодвинуть от уха трубку.
– Солнышко мое! Спасибо! Ты не представляешь, что ты для меня сделала! Я так тебе благодарна… Что он еще говорил? – спросила она, немного утихомирясь.
– Ничего, – спокойно ответила я. – Все остальное время он рассказывал анекдоты. Неплохие, кстати, анекдоты – жизненные очень…
Я свернула на Можайское шоссе в сторону МКАД.
Мне хотелось быстрее увидеть Роберта. Они с Леной уже были дома и ждали меня, чтобы смотреть новые фильмы на DVD.