Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови
Шрифт:
Врач радостно вскрикнула по телефону, но попросила меня успокоиться и дождаться окончательного результата через неделю.
В назначенное время медсестра снова взяла у меня кровь из вены, и беременность была подтверждена! От радости я даже в обморок забыла упасть. Боже мой! Неужели? У нас будет малыш! Мальчик. Девочка уже есть, и теперь я хочу только мальчишку. Крепкого, большого бутуза, которого назову Иваном.
Может быть, на этом и можно было бы закончить рассказ
Они вместе. Любят друг друга. Через девять месяцев должен родиться ребенок, не за горами красивая свадьба. Они молоды и счастливы. Что еще может желать человек?
Но именно с этого момента и начинается самый неожиданный поворот событий.
Глава VI
Беременность протекала тяжело.
Тогда, несколько лет назад, с Леной, я ходила в институт, бегала за троллейбусами, вела суперактивный образ жизни и никакие токсикозы меня не мучили.
В этот раз я получила, как говорится, по полной программе.
Тошнило так, что невозможно было выйти из дома.
Неделями я лежала в гостиной, глядя в потолок. Читать, общаться, смотреть TV было противно. Все запахи обострились, а особенно «обострился» домашний любимец мопс Батон, который и раньше-то попахивал, а теперь и вовсе стал непереносим.
Песик вынужден был держаться от меня на почтительном расстоянии, потому что Роберт, боясь моего приступа аллергии, брал его за «шкирман» и запирал в сауне.
Батон тосковал по людям и так колотился жирным телом об дверь, что приходилось его сразу же выпускать.
После заточения на нервной почве он вонял еще сильнее. Кроме того, мопс успевал за несколько минут загадить и сауну, и тренажерный зал с выходом к бассейну, поэтому спасу от него не было никакого.
Токсикоз выматывал все силы, и приходилось даже отказываться от работы.
Позвонил мой друг композитор Илья Духовный. Предложил на месяц гастроли в Америку.
Из суеверных соображений я скрыла свое состояние и ответила Илье, что Америка – не моя страна.
Мой отказ выглядел более чем странно.
Мы дружили с Ильей уже много лет. Это была настоящая дружба. С ним можно было говорить обо всем. Ночью мы часами трепались по телефону, хохотали и дурачились. Плодом наших творческих бесед стала замечательная песня «Уличный художник». Илюша написал ее за один вечер, и песня сразу стала хитом.
Помню, я приехала к Юрию Аксюте на «Европу-плюс», чтобы показать новую песню. Но едва я начала говорить, Юрий улыбнулся и спросил:
– «Уличного художника» принесла?
И показал мне play-list, где на втором месте после какой-то импортной группы стоял наш с Илюшей «Художник». Песня была в горячей ротации несколько недель и сразу же полюбилась и слушателям, и программным директорам
Композиторы обычно на всю жизнь запоминают такие творческие победы, и сколько б замечательных песен потом ни пел артист, они уверены, что именно «его» была лучшей.
Так вот, Илюша не понял ничего из моего путаного объяснения и обиделся, сказав, что я очень изменилась.
Новая любовь удивительно умеет вытеснять старых друзей. Но есть такие друзья, из которых «вырасти» невозможно.
Илюша не только талантлив, но еще и остроумен.
Когда после трех лет необщения я рассказала ему, что побудило меня обмануть его, он не только простил, но и посмеялся:
– Дурочка, надо было мне сразу правду сказать – родила бы на гастролях гражданина Америки.
С первых месяцев беременности я уже планировала, где буду рожать.
Заграница отпадала сразу. После швейцарской истории доверие к иностранной медицине было сильно подорвано.
В России – другое дело. Добрые, заботливые доктора в лучшем виде примут моего ребенка и создадут для меня наиболее комфортные условия.
Но тот кошмар, который пришлось пережить через девять месяцев, заставил меня навсегда отказаться от своих патриотических мыслей.
А пока, с первых месяцев, Роберт определил меня в самую популярную у российских звезд клинику – Центр планирования семьи на Севастопольском.
Мой доктор внимательно наблюдала за моим состоянием, и ничто не вызывало у нее опасений. Организм идеально справлялся с поставленной задачей, а противный токсикоз не сильно омрачал общую картину.
Доктор даже разрешила мне продолжить гастрольную деятельность.
В тот субботний вечер Роберт вернулся домой крепко нетрезвый.
Навестить нас приехали его родители. Отец сразу же принялся готовить шашлыки, а мать – накрывать на стол.
Первым делом на стол была выставлена водка.
Я подошла к Клавдии Петровне и попросила заменить убойный напиток на что-нибудь более легкое.
– Так это ж для отца, – заволновалась хлопотливая женщина.
– Может быть, все-таки не стоит рисковать? – предложила я.
– Хорошо, хорошо, не волнуйся, – мама Роберта засуетилась по кухне, подыскивая, куда можно убрать бутылку.
Вся семья расселась за большим обеденным столом. Я включила тихую музыку, и в зал полились звуки «Вечерней серенады» Моцарта.
– Мать, а вы что, водку не привезли? – удивленно спросил Роберт.
– Привезли. А как же не привезли? Привезли, конечно, – и мать побежала к шкафу.
Роберт опрокидывал в себя рюмку за рюмкой, и я увидела, что за столом сидит уже пол-Роберта.