Уж замуж невтерпеж, или Любовь цвета крови
Шрифт:
Роберт заерзал и оглянулся на дверь.
– А дверь не закрывается? – с надеждой спросил он.
– Я не знаю – ты первый спросил, – ответила я.
– Какая ж ты вредная, Мышь! – ревниво сощурил глаза Роберт.
Я попыталась приподняться, но шов внизу живота болью напомнил о себе, и я со стоном опустилась обратно на подушки.
– Ладно, Мышак, завтра что-нибудь придумаем. Не могу же я оставить тебя в «таком состоянии», – игриво пообещала я.
– Не шустри. Я буду терпеть, сколько надо.
Роберт ушел, спящего Ваньку увезли в детскую, а я лежала и думала: «Все-таки я счастливая!»
Лауреат Нобелевской премии мира Альберт Швейцер сказал: «Счастье – это хорошее здоровье и плохая память».
Рано утром меня разбудила взволнованная детская няня.
– Пойдемте, пожалуйста, в детскую. Не могу справиться с вашим мальчиком.
Из детской доносился истошный крик сына.
Я поспешила за няней, придерживая рукой низ живота.
– Всю ночь плачет, никак не могу его успокоить. Все дети спят, а он плачет, – жаловалась детская няня.
– Может, он есть хочет? Вы не кормили его? – озадаченно предположила я.
– Ой, да кормила, два раза кормила. Плачет – и все, – расстроенно повторяла женщина.
Иван лежал в прозрачной пластиковой люльке на колесиках. Рядом с ним в просторной детской лежали еще восемь таких же крошечных новорожденных.
– Ничего, что я зайду? – остановилась я в нерешительности на пороге комнаты.
– Заходи, заходи, у нас мамочки, если я куда-нибудь отхожу, сами на кормление забирают детишек.
Иван лежал весь красный от крика. Он не замолкал ни на секунду. Я просунула палец под тугую пеленку. Его тельце вспотело, но температуры не было.
– Вызовите педиатра, – велела я перепуганной няне.
Через несколько минут в мою палату вошли три детских специалиста.
Педиатр распеленала сынишку и начала подробно прослушивать и осматривать его.
Она прощупывала каждый сантиметр его небольшого тельца и все время удовлетворенно хмыкала.
Внезапно она нахмурилась и низко наклонилась к его правой ручке.
– Посмотрите, – тихо сказала она коллегам.
Все трое склонились над мальчиком и стали взволнованно переговариваться.
– Что с ним? – боясь ответа, жалобно спросила я.
Доктор несколько раз приподняла ручку ребенка. Та безвольно падала на матрас, в то время как левая ручка торчала упругой пружинкой.
Доктора молчали и старались не смотреть мне в глаза.
– Что вы молчите? Вы можете наконец сказать, что с моим ребенком?! – возмутилась я.
Педиатр развела руками и растерянно пробормотала:
– Я предполагаю, что у него сломана рука…
Я опешила. Ведь только вчера его осматривали врачи, и все было в порядке?! Что могло произойти за одну ночь?
– Я не понимаю… Объясните мне. Если
– Мы тоже потрясены… Точный диагноз может быть только после рентгена. Вам надо завтра прямо с утра поехать в Филатовскую больницу и сделать снимок ручки…
– С двухдневным ребенком?! Чтобы он там подхватил инфекцию? Или простудился по дороге? У вас что, в роддоме нет рентгена?
– Нет…
Доктор упорно смотрела только на мальчика, боясь встретиться со мной взглядом.
– Пригласите хирурга сюда, в конце концов. Вы же знаете, что я после кесарева…
– Мама! Это ваш ребенок, и ему нужно сделать снимок. И как можно быстрее, – резко вступила в разговор более пожилая доктор.
– Я НИКУДА не поеду. Решайте эту проблему как хотите. В стенах вашего роддома с моим здоровым ребенком происходит НЕЧТО, что мне никто не может объяснить.
Я еле стояла на ногах. Болел шов, тряслись ноги. От бессилия хотелось плакать и курить.
– Разговаривайте с моим мужем. Пусть он решит, что делать, – объявила я и снова легла в койку, дав понять, что разговор закончен.
Роберт приехал в роддом рано утром.
Ванечку собирали всем отделением. Нянечки закутали его в несколько пеленок и в два теплых одеяла. У кого-то из рожениц нашлась теплая шапочка, и наш родной «кулек» отправился в первое в своей жизни путешествие.
От роддома в помощь мужу отправили одну из женщин-педиатров, ту, что сочувствовала больше других.
Главврач, принимавшая у меня роды, непрерывно заходила ко мне в палату, чтобы узнать результат рентгена.
К полудню позвонил Роберт и чуть живой от усталости сообщил, что они все это время сидели в «живой» очереди – их никто не пропустил вперед. Сейчас они ждут результата снимка.
Заключение хирурга повергло в шок всех.
«Косой перелом правой плечевой кости».
И добавил от себя:
– Скорее всего, травма механическая. Подмывали ребеночка, стал выскальзывать, поймали за ручку – неудачно… При кесаревом в этом месте (посередине кости) переломов не бывает. Ключица – да, случается вывих, но такой случай у меня впервые.
Главврач Елена Петровна вошла ко мне белая, как ее шапка.
Я закрылась от нее рукой, чтобы не были видны слезы.
– Поверьте – я ничего не понимаю! Когда мальчик рождался, он просто выпрыгнул мне в руки, даже тянуть не пришлось. Вы же видели, когда приходили ваши близкие, он держал обе ручки одинаково поднятыми. Я понять не могу, что могло произойти. Мы уже опросили дежурную нянечку, она сказала, что не роняла ребенка.