Ужас глубин
Шрифт:
Только в тот момент, когда Дом обошел буровую установку и пристально оглядел краны, до него окончательно дошло, какова жизнь на «Изумрудных Столбах».
Чайка сделала вираж и клюнула потрепанный флаг, отчего тот развернулся. Теперь, подойдя ближе, Дом понял, что это вовсе не флаг.
Это была верхняя часть практически разложившегося человеческого тела, болтавшаяся на веревке.
Маркус, видимо, тоже это заметил. Градин кивнул, как будто все это время ждал их реакции.
— Если они хотят поиграть в пиратов, мы не против, — сказал он. — Мы тоже участвуем
Бэрд оживился:
— И что, это их отпугивает?
— А нам без разницы, — ответил Градин.
— Итак, вы в состоянии о себе позаботиться, — подытожил Маркус, не комментируя останки пирата, свисавшие с крана. — Но мы все равно оставим здесь отряд. И я не вижу у вас оружия.
— А у нас нет оружия. — Градин похлопал по своему гаечному ключу. — Только это и еще винтовки.
— Ваш военный флот вполне мог бы предоставить вам несколько крупнокалиберных пулеметов. Сколько видеокамер работают?
— Примерно половина.
Маркус взглянул на Бэрда, тот кивнул. У него буквально слюнки текли, так хотелось ему повозиться на этой платформе, и теперь он получил такую возможность.
— Мы это исправим, — заявил Маркус. — И каждый танкер будет сопровождать подразделение солдат.
Бэрд и Маркус ушли составлять список необходимых запчастей, а Дом с Коулом принялись осматривать платформу. Один из людей Градина всюду ходил за ними на расстоянии пяти шагов. На его оранжевом комбинезоне было вышито имя — ЮДЖИН, — но, конечно, не было никаких гарантий, что одежда принадлежала именно ему. В первый раз он заговорил, когда Коул, отстранив Дома, хотел было забраться по лестнице, чтобы осмотреть буровую установку.
— Нет, ты стой здесь, — сказал он, протиснулся перед Коулом и загородил ему дорогу. — Она слишком ржавая. А ты — слишком тяжелый.
Коул был крупным парнем даже по стандартам армии КОГ и по-прежнему походил на профессионального игрока в трэшбол, каковым и был в юности. Он ослепительно улыбнулся Юджину:
— Спасибо за заботу.
Конечно, он вполне мог говорить искренне. Коул — он такой.
Юджин, по-прежнему с каменным лицом, поманил их за собой и направился к жилым помещениям. Да, эти инди действительно параноики. Осторожно спускаясь по металлическим ступенькам, забрызганным морской водой, — непростая задача в огромных ботинках, — Дом миновал ревущий кондиционер и расслышал доносившиеся откуда-то женские голоса, но слова были непонятны. Чувствовался аппетитный запах жареного лука. Для Сантьяго это был почти что самый приятный запах на свете. Это пахло родным домом — домом, в котором он вырос.
Юджин покачал головой.
— Моя жена, — произнес он в неожиданном порыве откровенности. — Все еще чертовски злится на меня.
Значит, один из голосов принадлежал ей. Рабочие привезли сюда свои семьи. А может, просто выбирали себе пару из работников-женщин, потому что здесь, посреди океана, было одиноко и страшно. Сейчас Дому уже не так больно было думать о семьях других людей: Мария ушла из его жизни и, по крайней мере, он хотя бы знал, что она ушла навсегда, а не терпит
В последнее время тяжелее всего ему было думать о детях. Он чувствовал, что тогда, пятнадцать лет назад, недостаточно оплакал их гибель.
— Так, мы здесь закончили. — Маркус, уцепившись за поручни, подтянулся и поднялся на палубу. — На следующем танкере, который сюда прибудет, мы постараемся подвезти как можно больше оборудования.
— А когда вы пришлете своих отважных солдат, чтобы защищать бедных невежественных гораснийцев? — с непроницаемым выражением лица спросил Градин.
— Сразу после того, как свяжусь по радио с Вектесом, — ответил Маркус так же бесстрастно. — И они привезут с собой свои продукты и воду.
Дом пока еще не понял, в каком настроении Градин: решил ли он наконец, что КОГ не самое худшее, что могло свалиться ему на голову, или все еще считал свою войну незаконченной. Шум волн и гул механизмов прорезал вой заводящегося двигателя «Ворона». Словно кто-то окликнул Дома по имени в переполненной народом комнате; еще не успев сообразить, в чем дело, он обнаружил, что ноги уже несут его к вертолету.
Геттнер сильнее обычного торопилась подняться в воздух. Она взлетела еще до того, как они успели пристегнуться. Барбер, наклонив голову, прижав руку к правому уху, слушал переговоры по радио.
— Не обращайте на нас внимания, — произнес Бэрд. — Мы всего лишь балласт. Можете в любой момент сбросить нас за борт, майор.
Дверь кабины оставалась приоткрытой. Геттнер, видимо, была чем-то сильно занята, — против обыкновения, она даже не послала Бэрда в задницу.
— Возвращаемся другим путем, — объявила она. — Нужно посмотреть, чего это наши новые друзья так возбудились. Не думаю, чтобы вы расспрашивали их насчет пропавшего фрегата.
Маркус проворчал:
— Они сегодня не в настроении болтать.
— Ну что ж, их командование кипятком писает из-за этого корабля. Что там у тебя, Барбер?
Барбер помолчал несколько секунд. Он смотрел прямо перед собой, приложив ладонь к правому уху, прислушиваясь к голосам в наушнике.
— Обломки, — произнес он наконец. Должно быть, прослушивал переговоры между гораснийскими кораблями. Дом удивился, на каком же языке они разговаривают, если Барбер их понимает. — Они нашли пару буев и какой-то полипропиленовый канат. И все. Сейчас обсуждают, как быстро корабль пошел ко дну. Я многого не понимаю, но суть такова.
— Чушь собачья!
Маркус медленно покачал головой:
— Это произошло среди бела дня. Даже без радара можно плыть, ориентируясь по картам, все видно. Ты уверен, что они сказали «сел на мель»?
— Это еще одна странность, — протянул Барбер. — Корабль находился в безопасной зоне. Песчаные отмели способны перемещаться в течение нескольких лет, и ты вполне можешь попасться, если не наносишь их постоянно на карту, но скалы-то стоят на одном месте. А для того чтобы потопить фрегат, необходимо крупное и твердое препятствие.