Ужас глубин
Шрифт:
— Осторожно, стекло, — прошептала Елена со своим обычным прагматизмом. — Но он все равно нас услышит.
Адам не видел пламени, но чувствовал запах дыма. Видимо, огонь бушевал в дальнем крыле. Пахло горящей краской. Держась у стены, глядя вверх, он услышал скрип, — возможно, это рушились балки, а возможно, кто-то приближался к ним.
«Говорят, что раньше это был дворец. Сейчас это мало похоже на дворец».
Правительство Кашкура будет в ярости. Почему-то это волновало Адама больше, чем возможное присутствие на верхнем этаже снайпера, готового выпустить в них
Он направил «Лансер» на зиявшую в потолке дыру. Перекрытий почти не осталось, так что передвижения противника тоже были затруднены. Елена пробралась среди драгоценных осколков прошлого, достигла центральной лестницы, затем начала подниматься по уцелевшим ступеням. Адам по-прежнему слышал над головой какие-то скрипы.
В его наушнике раздался шепот Елены, едва слышный. Видимо, грохот артиллерии все-таки сильно оглушил его.
— Я вижу место, где он только что был, — выдохнула она.
Раздался громкий скрип — трещало дерево.
— Тише… — произнес Адам.
— Погодите.
Адам посмотрел на Коллинза, который целился из «Лансера» в остатки лестницы. Ролин осторожно осматривал вестибюль, заглядывая во все двери.
А затем загремели выстрелы.
Адам слышал лишь три автоматные очереди, топот бегущих ног, затем одиночные выстрелы с близкого расстояния, короткие, резкие. Потом в выпотрошенном дворце наступила тишина. Он не слышал даже возгласа: «Чисто!»
«Вот черт!..»
Он знаком велел двоим солдатам оставаться на своих местах и взбежал по полуразрушенным ступеням. Все равно элемент неожиданности был утерян. Он мог думать только о маленькой Ане, которая лишилась матери, и о том, кто же теперь будет ее растить. Добравшись до верхнего этажа, он пригнулся и оглядел галерею с несколькими уцелевшими застекленными витринами. В стекле отражалось движение — что-то мелькнуло. Он прицелился, сделал несколько шагов, стараясь не провалиться в какую-нибудь дыру, и увидел Елену: она стояла неподвижно, глядя куда-то в сторону. Затем он завернул за угол — он решил, что там находится ниша, — и услышал новую очередь.
— Сучка! — услышал Адам слова Елены. — Больше ты не будешь никому сигналить, а? — Затем, как будто вспомнив о чем-то, она крикнула: — Чисто — один инди готов!
— Боже мой, Штрауд, я уж подумал, что вам конец пришел. — Волна адреналина схлынула, и Адам вдруг вспомнил, что здание вот-вот рухнет. Он осторожно пробрался к Елене; доски у него под ногами ходили ходуном. — Вы уверены, что здесь никого больше не осталось?
Елена рассматривала кучу снаряжения. На полу скрючилась убитая женщина; на ней была не форма СНР, а просто темно-синий костюм. Штрауд снесла ей полголовы, но Адам разглядел темные волосы, остатки лица; женщине было около тридцати. В нише окна, выходившего на площадь Горлиан, он заметил рацию, карты, бинокль и школьный набор: компас, угольник и транспортир.
Здесь также лежала снайперская винтовка производства
— Всего-навсего одна поганая бабенка, — произнесла Елена таким тоном, каким мог бы сказать это мужчина, презирающий слабый пол. — Но одно хорошо: я заберу эту прекрасную винтовку для Матаки. Она постоянно жалуется, как ей надоело после каждого выстрела перезаряжать «Лонгшот». Взятка в виде винтовки должна сработать.
Значит, у Елены были свои планы. А может, это просто говорил инстинкт. Она всегда старалась забрать в свой отряд самых лучших солдат. Адам просто выполнял то, что ему велели долг и честь; Елена, кроме этого, еще и делала карьеру.
Он включил рацию:
— «Золото Девять» вызывает Центр, наблюдатель-инди в музее ликвидирован. Движемся к главной дороге.
— Вас понял, «Золото Девять».
Когда они уходили из уничтоженного музея, какой-то предмет привлек его внимание, он остановился и поднял его. Это оказалась небольшая серебряная статуэтка лошади, очень тяжелая, длиной примерно сантиметров тридцать, инкрустированная бирюзой и гранатами. Адам решил, что она изготовлена в раннюю эпоху существования Кашкурской империи. Он не знал, что с ней делать. Не мог оставить лошадь здесь, чтобы ее унесли мародеры, но в то же время чувствовал, что не имеет права забрать ее себе. Он несколько мгновений в растерянности разглядывал статуэтку.
Елена как-то странно посмотрела на него:
— Здесь полно такого барахла.
— А что будет со всем этим? Кто будет все это восстанавливать?
— Инди, если мы, конечно, не пошевелим задницами и не покончим с последним мостом.
— Века. Тысячелетияистории. Все пропало.
— Сэр, это просто кусок металла. Это неживой предмет.Значит, все это можно восстановить. Идемте. — Она предостерегающе подняла палец. Казалось, она шутит, но он не был уверен в этом до конца. — И пожалуйста, не начинайте страдать по сгоревшим книгам.
Он положил серебряную лошадку обратно на пол. Ее найдут и украдут мародеры — возможно, даже переплавят; но он просто не мог взять ее и унести.
— Уходим, — сказал он.
Из всей роты осталось примерно шестьдесят солдат. Адам образовал из них два взвода, и они начали готовиться к переходу на восток, вдоль реки, к мосту — еще одному произведению архитектуры Кашкура, которое уцелело под обстрелом. Он связался по рации с полевым госпиталем в Лакаре и проверил, как долетели раненые; Валлори выжил, что ужасно обрадовало Адама. Затем он принялся ждать указаний из Центра.
Дым образовал плотную пелену над водой, и Адам подумал, что, если рухнет последний мост, он этого даже не увидит. Он слышал далекий ритмичный гул пушек — им уже как будто наскучила битва.
— «Золото Девять», уходите оттуда немедленно, — произнес диспетчер. — Инди заняли мост. Они движутся на северо-восток. Вас отрежут, если вы немедленно не отойдете и не присоединитесь к основной группе.
Сердце у Адама упало. Прежде чем передать приказ солдатам, он сделал глубокий вдох: