Ужас. Вдова Далила
Шрифт:
Почти все поверили в правдивость этой заметки, а некоторые газеты не без злорадства прошлись насчет недальновидности полиции и высказали сожаление о невинно пострадавшем Хорфди.
Все эти заметки были на руку Зигу и очень радовали его. Хорфди ни за что не догадается, что его все еще подозревают и следят за ним! Зиг надеялся, что тот станет менее осторожен и совершит какой-нибудь промах. Зиг снова и снова перечитывал заметки об освобождении Хорфди, радостно потирая руки.
Три дня спустя довольно элегантный господин лет тридцати, с несколькими иностранными орденами на груди, звонил в дом Марии.
— Могу я видеть госпожу ван ден Кольб? — спросил незнакомец. — Имени моего она не знает, но передайте ей, что она недавно видела меня у следователя.
— Хорошо, — ответила Роза, — мне уже говорили о вас и велели сейчас же принять вас, когда вы придете. Пожалуйста, следуйте за мной, — пригласила она, открывая дверь в коридор.
Пока Роза докладывала о посетителе, Зиг (читатели уже, наверно, узнали его) остался один. Оглядевшись, он понял, что находится в маленьком изящном будуаре, куда с трудом проникал солнечный свет. На широком мраморном столике сверкали десятки разных флакончиков и великое множество скляночек. На камине стояли часы в стиле рококо, на стенах висели венецианские зеркала, в углу на мольберте виднелась картина, немного поодаль, на маленьких столиках, были разбросаны шкатулки с перчатками, веера, лорнеты и открытая книга, а на вешалке висели изысканные дамские платья, пеньюары и капоты. Смесь различных духов ударила в голову Зигу, пока он все это осматривал. Полицейский агент совершенно забыл о цели своего визита и уже чувствовал себя богатым светским человеком, а не бедным мелким чиновником.
Дверь будуара открылась, и Зиг снова вспомнил о своих обязанностях.
— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — извинилась Мария, — но теперь я к вашим услугам. Как ваши дела?
— Они пойдут прекрасно, если вы поможете мне.
— Вы знаете, что это мой долг, цель моей жизни — исполнить волю покойного мужа и отомстить за него. Мне посоветовали довериться вам, и я это делаю.
— В таком случае нас ждет удача! — обрадованно воскликнул полицейский агент и крепко пожал руку молодой вдовы.
Однако она даже не заметила этого жеста, так как для нее Зиг был не мужчиной и даже не полицейским агентом, а лишь ее сообщником и мстителем. Они сели друг напротив друга, и Зиг продолжил:
— Вы все еще уверены, по прошествии этих трех дней, что Хорфди — убийца вашего мужа?
— Да. А вы?
— И я тоже. Я даже зашел дальше. Мои подозрения переросли в уверенность, но нам нужны вещественные доказательства.
— А вы нашли средство добыть их?
— Да, но для этого мне понадобится ваша помощь.
— Я уже обещала ее вам.
— Тогда слушайте. Прежде всего вы должны знать, что я ни на минуту не терял Хорфди из виду после того, как он вышел из тюрьмы. Я знал, когда его освободят, и ждал у ворот. Оказавшись на улице, он взял извозчика. Я последовал за ним и наблюдал за каждым его шагом. Пока я сижу здесь, его дом караулит мой поверенный. Кроме того, я навел справки о прошлой жизни Хорфди, так как вряд ли он рассказал всю правду следователю. Простите, если я затрону вещи, о которых в обществе дам не принято говорить, но я узнал, что в продолжение всей своей жизни Хорфди не имел ни одной продолжительной связи.
— Разве это нас касается? — спросила
— Конечно, и вы сами в этом убедитесь, если согласитесь выслушать меня. Хорфди никогда серьезно не влюблялся, он порхал с цветка на цветок, как мотылек, и любил больше рассудком, чем сердцем. Вы понимаете меня?
— Вполне, господин Зиг, но к чему вы клоните?
— Из всего этого я заключаю, что, если до сих пор Хорфди по-настоящему никого не любил, тем больше шансов, что он в состоянии испытать сильную страсть.
— Да, но кого же ему полюбить? Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы внушить ему такую любовь?
— Вы.
— Я? — переспросила Мария, подумав, что ослышалась.
— Это единственное средство, при помощи которого мы можем достигнуть нашей цели. Хорфди не знает вас, и поэтому у него не возникнет подозрений на ваш счет. Вы должны войти в его жизнь и постараться что-нибудь разузнать о его прошлом, а когда настанет время, вы скинете свою маску. С таким противником, как он, нельзя бороться обычными методами. Здесь нужно что-то особенное, и мне кажется, я нашел способ. Станьте Далилой для этого Самсона. [6] Обрежьте его волосы и сдайте его филистимлянам.
6
Далила— в Библии филистимлянка, возлюбленная Самсона. Выведав, что сила Самсона заключается в его волосах, она усыпила его, остригла и выдала филистимлянам.
— Этот план совершенно невыполним.
— Но с вашей помощью мне удастся претворить его в жизнь. Если вы захотите помочь мне, у нас все получится. Хорфди непременно себя чем-нибудь выдаст, и ваш муж будет отмщен.
Мария встала. Она дрожала как в лихорадке. Бедная женщина от волнения не могла даже говорить. Зиг тоже встал, взял свою шляпу и трость и направился к двери со словами:
— Завтра в это же время я снова зайду к вам, и если вы позволите, я посвящу вас во все подробности своего плана.
— Но… — пролепетала Мария, словно собираясь удержать полицейского.
— Значит, до завтра, — сказал тот и исчез.
На следующий день он снова явился на Французскую улицу, где его тотчас приняли. Не успел агент произнести и слова, как Мария выпалила:
— Я всю ночь не спала, думала о нашем разговоре. Я принимаю ваше предложение, потому что другого способа достигнуть нашей цели нет.
— Превосходно! — воскликнул Зиг.
Усевшись рядом, заговорщики стали обсуждать детали предприятия. Через два часа агент ушел и направился к Лоле Монтец, в гостиной которой должны были встретиться Мария и Хорфди.
Зиг представился хозяйке как граф Камани, и с неподражаемым итальянским акцентом попросил у нее позволения привести с собой родственницу, которую он не мог оставить дома одну. Хотя Лола Монтец и удивилась подобной просьбе, но дала графу свое позволение, ввиду того что он казался очень богатым человеком, пусть и со странностями. Она тотчас позвонила всем своим друзьям и позвала их на чай, что, собственно, должно было означать: «В честь чужестранца состоится крупная игра». И гости съехались со всех сторон.