Ужасный век. Том I
Шрифт:
Всё случилось слишком быстро и слишком непонятно. Кайл заметил, как уже обе руки противника оказались на клинке, а перекрестие меча зацепило щит Даффа за край. Рывок — и разведчика, уже готового ударить, развернуло открытым боком. Дафф едва не упал.
Кайл решил, что это отличный момент для атаки — но его клинок оказался пойман перекрестием и отведён в сторону. Блеск стали, звон, глухой удар, всё как-то закрутилось перед глазами — на миг Кайл увидел спину рыцаря и примерился, чтобы рубануть…
…тщетно:
Конечно же, рыцаря там не было. Сталь вгрызлась гвендлу под рёбра. От боли глаза заволокло пеленой, пальцы на рукоятке безвольно разжались.
Темнота сменилась видением, которое Кайл осознал порогом смерти.
Та же картина, что мерещилась в полудрёме утром: лесная деревня, жаркие костры. Сейчас Кайл даже мог почувствовать их тепло, услышать треск могучего пламени. Искры кружились, уходя к верхушкам елей, гремели бубны и барабаны. И девушка, танцующая в отблесках пламени. Эйлис, Эйлис… Она снилась Кайлу каждую ночь. Каждое утро он просыпался с единственным желанием: наконец-то вернуться к любимой наяву. Но видно, уже не судьба.
Теплилась последняя надежда: если это конец, то можно остаться во сне. Пока не свершится Круг и обратившееся в пепел не возродится всходами. Или пока не пробьёт час, о котором говаривали шаманы. Годы, десятилетия, века в этом прекрасном видении? Не так уж плохо.
— Эйлис…
Это прозвучало вслух? Да. Выходит, Кайл ещё не умер. К его разочарованию, сознание вернулось — вместе с ужасной болью. Разведчик лежал, уткнувшись носом в траву. Одна рука не слушалась, другой не удалось нашарить меч.
— Эйлис…
Впрочем, на что Кайлу теперь меч? Встать всё равно не под силу. Гвендл с трудом перевернулся на здоровый бок и осмотрел себя. Безнадёжно… Рыцарский меч прорубил рёбра и глубоко вошёл в тело: с такими ранами не живут. Подрезанной ноги Кайл вовсе не чувствовал. Только боль в боку и жажду.
Повернув голову, гвендл увидел Даффа. Тот лежал без движения, в неестественной позе — явно был мёртв. Кайлу тоже хотелось поскорее умереть. Вернуться в сон, из которого его вырвали.
— «Эйлис». Это женское имя. Так зовут твою жену? Дочь?
Кайл обернулся на голос. Юноша стирал кровь с меча; лицо вновь стало совершенно спокойным. Ничего похожего на радость, гордость за победу — хотя имелся повод для того и другого.
— Ннн… невесту.
Молодой рыцарь вздохнул так, будто правда расстроился.
— Жаль Эйлис… Но такова жизнь. Мы, мужчины, не всегда возвращаемся к своим
— У тебя красивый меч.
Слова давались Кайлу с трудом, но отчего-то хотелось поговорить. Напоследок. В конце концов, собеседник был достойный. Это не байки о ведьмах травить…
— Красивый. Но дело не в мече. Дело в руках, которые его держат. Чтоб ты знал: я уважаю врагов, а потому предам ваши тела огню. Согласно гвендлскому обычаю.
— Спасибо.
— Вы Гэнны, а имена? Это уже не важно, но мне хотелось бы знать.
— Это Дафф… там… там Роб и… Иан. А я Кайл, Кайл Гэнн.
— Это все твои люди? Вы отстали от большого отряда или разбойничали на дороге? Пытать я тебя не буду, конечно. Зато прекращу страдания, если ответишь. Учти: кому бы мы ни молились, а лгать на пороге смерти всяко грешно.
Должно быть, и правда грешно. Но Кайл готов был взять на себя такой грех. Пусть юнец думает, что вырезал случайную шайку, забредшую слишком далеко. Если поверит, конечно. Пленный всё равно ничего путного не расскажет…
— Это все. Нам… пришлось на запад… патрули. Не смогли уйти… в лес. Мммальчишку… мальчишку нашли сегодня. Полдня пути отсюда. Тут… искали укрытие. Ночь, гроза.
Гром заглушал слабый голос Кайла. Тяжёлая туча уже заволокла полнеба, то и дело вспыхивали молнии. Рыцарю придётся жечь тела после грозы — если он, конечно, собирается исполнить обещание. Кайл почему-то верил, что собирается.
— Понимаю. А что Даглус? Он вернулся в Восточный Лес?
— Ннне знаю. Мы шли… не с ним.
— Не очень-то верю, что не знаешь. Но прежде, кажется, ты говорил правду… Оставлю это на твоей совести. Я ведь сам не представился — а ты, верно, хочешь знать, кто убил тебя и твоих людей? Моё имя Робин. Сир Робин Гаскойн.
Вот оно как. Сын барона. Неудивительно, что четверо гвендлов не справились с ним, трагически недооценив: вопреки юному возрасту, сир Робин слыл лучшим бойцом Вудленда. Талант. Кайл пуще прежнего пожалел, что они не убили рыцаря, когда была возможность. Такой трофей невероятно возвысил бы его среди Гэннов. Да что там… Кайл прославился бы на весь Орфхлэйт.
Но теперь Эйлис даже не узнает, что с ним случилось.
Говорят, перед смертью весь жизненный путь проносится перед глазами. Ерунда: ничего подобного Кайл не испытал. Сожаления тоже развеялись — хоть и было, о чём сожалеть. Боль притупилась. Даже крупных капель дождя, забарабанивших по лицу, Кайл не чувствовал. Он уже не был частью этого мира.
— Давай, сир Робин… заканчивай.
Рыцарь занёс меч над грудью Кайла, но сознание потухло ещё прежде удара. Теперь уже навсегда. Последнее, что гвендл увидел — как сизая туча сменилась чистым ночным небом, усеянным звёздами. Вместо капель дождя, падавших вниз, вверх полетели искры.