Ужин
Шрифт:
Я посмотрел на нее.
— Я? — спросил я, почувствовав, что не смогу отказать ей в просьбе.
— Ты должен ему помешать, — сказала Клэр.
Я не сводил взгляда с Клэр.
— Предприми что-нибудь, так чтобы завтра он не смог появиться на пресс-конференции, — сказала Клэр.
В этот момент где-то поблизости запищал мобильный телефон. Сначала едва слышно, а потом все громче и громче, так что писк перетек в мелодию.
Мы вопросительно переглянулись и одновременно покачали головами — наши телефоны молчали.
Под салфеткой на столе лежал мобильник Бабетты.
Сдвинув крышку, она прочла на дисплее имя звонившего. Затем снова закрыла крышку. Мелодия оборвалась.
— Бо, — сказала она.
42
— Его маме сейчас не до него, — сказала Клэр и положила мобильник на прежнее место, даже снова прикрыв его салфеткой.
Я промолчал. Я ждал, что скажет моя жена.
Клэр вздохнула.
— Знаешь, что этот… — Она не закончила предложение. — О Паул! Паул…
Она запрокинула голову. Ее глаза увлажнились и заблестели, не от горя или отчаяния, но от злости.
— Знаешь, что этот?.. — повторил я.
Весь вечер я полагал, что Клэр ничего не известно о видеороликах. Я все еще надеялся, что окажусь прав.
— Бо их шантажирует, — сказала Клэр.
Я ощутил ледяной укол в грудь. На всякий случай я растер щеки, чтобы Клэр не заметила, как я покраснел.
— Каким образом? — спросил я.
Клэр снова вздохнула. Сжав кулаки, она забарабанила ими по столу.
— О Паул, — сказала она. — Я молила Бога, чтобы ты ничего не узнал. Мне не хотелось, чтобы ты снова… расстроился. Но сейчас уже поздно.
— Как это Бо их шантажирует? Чем?
Из-под салфетки раздался писк. На этот раз одиночный. С боковой стороны телефона Бабетты замигал голубой огонек — видимо, Бо оставил голосовое сообщение.
— Он утверждает, что был там. Он говорит, что сначала поехал домой, но потом передумал и вернулся. И застал их там. Он видел, как они выходили из кабины банкомата. Это его слова.
Лед в моей груди растаял. Теперь я испытывал почти радость и чуть не расплылся в улыбке.
— А теперь он требует от них денег. О, этот маленький мерзавец! Я всегда… Ты тоже? Ты когда-то признался, что он тебе отвратителен. Я это хорошо помню.
— А доказательства у него есть? Чем он докажет, что действительно их видел? Что именно Мишел и Рик бросили эту злосчастную канистру?
Я задал этот вопрос, чтобы окончательно себя успокоить: fi nal check. [15] В моей голове приоткрылась дверца, за которой забрезжил свет. Теплый свет. В комнату со счастливой семьей.
15
Окончательная проверка (англ.).
— Нет, у него нет доказательств, — сказала Клэр. — Да они и не нужны. Если Бо заявит на Мишела и Рика в полицию… Отснятые кадры хоть и нечеткие, но если сравнить зафиксированных на них людей с живыми…
«Папа ничего не
— Мишела ведь не было дома, когда ты ему звонила? — спросил я. — Когда ты все тормошила Бабетту насчет времени?
Клэр улыбнулась. В очередной раз взяла мою руку и сжала ее.
— Я ему звонила. Вы слышали, что я с ним разговаривала. Бабетта — мой независимый свидетель, слышавший, что в такой-то час я беседовала по телефону с моим сыном. В памяти моего телефона они могут проверить факт и даже длительность этого разговора. Единственное, что нам осталось сделать, — это стереть мои слова с автоответчика нашего домашнего телефона.
Я посмотрел на свою жену. В моем взгляде, несомненно, прочитывалось восхищение. Не показное. Я и в самом деле был восхищен.
— А сейчас он у Бо, — сказал я.
Она кивнула.
— Вместе с Риком. Но не у Бо дома. Где-то на нейтральной территории.
— А о чем они собираются с ним говорить? Постараются убедить его не заявлять в полицию?
Теперь Клэр держала мою руку в обеих своих руках.
— Паул, — сказала она. — Я уже сказала, что не хотела втягивать тебя в это дело. Но сейчас уже ничего не изменишь. Речь идет о будущем нашего сына. Я посоветовала Мишелу образумить Бо. А если не получится, то пусть сделает то, что считает нужным. Мне даже не надо знать, что именно. На следующей неделе ему исполняется шестнадцать. Ему не обязательно во всем слушаться мать. Он достаточно взрослый, чтобы принимать решения самостоятельно.
Я уставился на свою жену. Возможно, мой взгляд снова вспыхнул восторгом. Но теперь это был восторг другого рода.
— В любом случае лучше стоять на том, что Мишел целый вечер просидел дома, — сказала Клэр. — И Бабетта сможет это подтвердить.
43
Я подозвал метрдотеля.
— Мы ждем счет, — сказал я.
— Господин Ломан уже все оплатил, — сказал метрдотель.
Может, мне показалось, но метрдотель произнес это с особенным удовольствием. Как бы насмехаясь надо мной.
Достав мобильник из сумки, Клэр взглянула на дисплей и положила его обратно.
— Невероятно, — сказал я, когда метрдотель удалился. — Он отбирает у нас наше кафе. Нашего сына. А теперь еще и это. То, что он может оплатить счет, еще ничего не значит.
Клэр взяла мою правую руку, а затем левую.
— Тебе стоит его всего лишь поранить, — сказала она. — Он не станет устраивать пресс-конференцию с разбитым лицом. Или со сломанной рукой в гипсе. Слишком многое придется объяснять. Даже Сержу это не по плечу.
Я посмотрел в глаза своей жене. Только что она попросила меня сломать руку моему брату. Или изуродовать ему лицо. И все это из-за любви. Из-за любви к нашему сыну. Ради Мишела. На память пришла одна немецкая мать, которая много лет назад застрелила убийцу своего сына прямо в зале суда. Такой же матерью была Клэр.
— Я не принимал таблетки, — сказал я.
— Да. — Клэр, похоже, не удивилась и провела кончиком пальца по тыльной стороне моей ладони.
— Уже давно. Уже несколько месяцев.