Узник комнаты страха
Шрифт:
– Приезжай через час в офис, – после паузы уже тихо сказала Жогова. – Я тоже туда уже еду. Позвони, когда будешь рядом, но сам не заходи. Я спущусь. Поговорим где-то в кафе. Обсудим все. Я подумаю над вариантами.
– Хорошая девочка, когда постараешься. Но через час я, наверное, не успею. Я за городом.
– Приезжай, как только сможешь. И, – добавила она уже язвительным тоном, – я надеюсь, что там в непотребном виде валяется эта твоя Люська!
– Нет, это Катя.
– Какая еще Катя?
– Она гораздо моложе
Виктору хотелось сделать Вере очень-очень больно.
– Где ты подобрал ее? – очень настороженно и, кажется, свирепея на глазах, спросила трубка.
– Она сама пришла.
– Что ты городишь?
– Ты же сама ее и прислала.
– Цилицкий, ты здоров ли? Что ты городишь?
– Катя – это та девушка, которая вчера пришла за порошками.
– Девушка?
– Да. А ты что, парня посылала?
Вера хмыкнула, на пару мгновений задумалась и потом ответила не слишком убедительно:
– Я никогда не интересовалась тем, кто занимается распространением всякой дряни.
– Если не считать твоего собственного мужа, моя дорогая покровительница! – продолжал свою игру в смелость и наглость Цилицкий.
– Что ты себе позволяешь? – в голосе Веры опять зазвенели стальные нотки ярости, которую она все же пыталась из последних сил пока еще сдерживать.
– Не больше чем позволила себе ты, когда размешала меня в вашем дерьме! Ты подставила меня и теперь пугаешь тем, что выбросишь на улицу?! Ты забыла, что я знаю, чем пахнут ваши деньги? И деньги всей твоей галереи! У тебя нос заложен кокаиновым говном, которое возит твой благоверный. Вот почему ты сама не слышишь это запах и не понимаешь, что происходит. Вокруг тебя витает это амбре, и никакой запах – ни дорогих духов, ни красок на холстах в твоем бездарном склепе искусства – не может его приглушить!
– Цилицкий! Не руби сук, на котором сидишь! – рычала Вера.
– Это ты сама себе скажи. Тебе придется хорошенько обо мне позаботиться, Вера Сергеевна. Жди в гости.
– Чтоб ты издох, бездарность!
– О да! А ты – гений вкуса с чувством прекрасного! Но я знаю цену твоему мнению, и мне на него наплевать! Ты выполнишь все мои условия. Готовься, моя золотая рыбка.
– Не воображай, неудачник! Помогать я буду себе, а не тебе. А вот насколько много и активно, мы еще посмотрим.
Она отключила связь.
Виктор вернулся на станцию, купил билетик и, пока не приехала электричка, уселся в почти теплом зале ожидания. От нечего делать он начал придумывать, что ему следует потребовать от бывшей покровительницы, чтобы потом было не обидно, если что-то упустит.
В электричке от тряски вагона захотелось спать. Теперь волноваться было больше не о чем – жизнь несла его вдоль ею выбранных рельсов, шпала за шпалой, шпала за шпалой… Он отдался дреме и не проснулся, пока не начал толкаться народ, загружающийся в вагон уже в самом начале Бутово.
Виктор вовремя спохватился и пробрался к выходу, он удачно оказался на перроне как раз той станции, на которой и планировал выйти. До галереи оставалось проехать три остановки троллейбусом, но он решил пройтись пешком, чтобы прогуляться, продышаться, взбодриться.
Он знал этот район очень хорошо, поэтому мог даже сократить путь в паре-тройке мест, пройдя дворами. Солнце начинало пробиваться через убегающие с неба тучи, настроение было хорошим, поэтому никаких противопоказаний к прогулке он не обнаружил ни в душе, ни в теле.
Второе сокращение дороги пролегало наискосок через территорию больницы «скорой помощи». Ступая через ворота во двор, Цилицкий почувствовал легкий укор или, может, некоторое внутреннее беспокойство, что-то типа необъяснимого страха. Он подумал о том, что где-то в подвале этого здания, в морге, в холодильной камере, сейчас лежит тело несчастной Кати. Как бы там ни было, но она не заслуживала такого странного и скорого конца! А еще тут где-то работает Люся.
– Е-мое! – пробормотал вдруг Цилицкий. – Вот за кого я могу сейчас еще зацепиться, как за спасательный буй…
– Простите, что? – прошамкала беззубым ртом, обращаясь к нему проходившая рядом старушка.
– Это я не вам, бабушка, – ответил мужчина и полез за телефоном.
Люся сбросила звонок. «Наверное, занята на работе», – подумал Виктор, уселся на лавочку перед больницей и подождал десять минут.
Девушка не перезвонила. Он набрал снова и получил тот же результат. Подождав еще двадцать минут, он решил, что надо переть напролом. Войдя в больницу, он тут же потребовал у дежурной сестры вызвать ему Люсю из хирургии.
– Фамилия?
– Я не знаю.
– Кого я тогда буду вам вызывать? – раздраженно спросила дежурная. – У меня без вас с больными дел по уши!
– Я тоже больной, – поддавшись похмельному куражу, сообщил Виктор.
– Не заметно! – огрызнулась дежурная.
– Я влюблен. А это – болезнь. Я точно знаю.
Дежурная посветлела лицом и улыбнулась, но все еще держалась на своих рубежах обороны:
– Тогда вам к психиатру, а не в хирургию.
– Почему? – искренне удивился Цилицкий.
– Потому что любовь – это психическое заболевание. Оно внесено всемирной организацией здравоохранения в реестр болезней под кодом F63.9 в разделе психических расстройств.
– Вот оно как?! – воскликнул Цилицкий. – Тогда мне понятно, что со мной происходит. Но знаете, я думаю, что не надо психиатра, потому что для начала Люся может помочь, потому что расстраивается больная душа от того, что нет ее рядом. Если устранить причину, болезнь может пройти. Не так ли? Вы же врач, вы же давали клятву Гиппократа и должны помочь страждущему.