Узники камня
Шрифт:
— А теперь убирайтесь отсюда! Все по местам! Живо!
Они ушли: одни неохотно, другие — бегом. Едва разбойники удалились, подошла Алейла.
— Где ты была?
— Гуляла, дышала свежим воздухом, что-то не спалось.
Урдус усмехнулся; потом, больше не обращая на женщину внимания, поднял взгляд к «вороньему гнезду».
— Куда плывет галея?
— Идет на сближение! Эти ублюдки могут запросто менять курс, когда захотят!
Урдус оттолкнул Алейлу и стал спускаться на среднюю палубу, но остановился и поглядел на человека, который сидел на бочке и вырезал затейливый узор на рукоятке
— А что скажешь ты? — спросил его Урдус.
Человек поднял лицо — худощавое, изуродованное шрамами, с глубоко запавшими глазами.
— Ты же знаешь, Урдус, я всегда с тобой. Все равно куда — лишь бы прикончить побольше аргосцев.
— Ладно,— мрачно улыбнулся гигант.— Ты всегда был моей правой рукой, Бетос, и я доверяю тебе больше, чем кому-либо. Будь со мной и на этот раз.
Великан двинулся дальше, а Бетос продолжил свое занятие. Ему нелегко было вырезать по дереву — на левой руке недоставало двух пальцев.
Глава пятая
У аквилонцев есть поговорка: «Даже самая быстроногая лисица не может бежать весь день под жарким солнцем». Сотник Хубартис вспомнил ее, когда галея приблизилась к «Ниросу». Все так, однако лисица бежала, невзирая на опасность. Но зачем же она валяла дурака у западного берега Ос-Льерро, вместо того чтобы плыть к аргосскому побережью? Ведь ветер для них попутный.
Солнце поднялось уже высоко. Хубартис и стоявшие рядом воины могли различить даже пот на лицах бунтовщиков, которые тоже разглядывали их. Вот Урдус — стоит, выпрямившись, на корме «Нироса» и наблюдает, как подплывает аргосская галея.
Хубартис дал сигнал приготовиться.
Солдаты выстроились вдоль фальшборта, обнажили мечи, натянули луки, подняли боевые топоры, подготовили абордажные крючья. Хубартис никогда прежде не использовал этой тактики, но ведь ему и не приходилось отвоевывать захваченные суда. Он читал донесения, совещался с военачальниками, имевшими прежде дело с пиратами. И чем меньше времени оставалось до начала сражения, тем сильнее радовался сотник, предвкушая применение новой тактики.
Он поднял правую руку. Воины приготовились к нанесению первого удара. Луки взметнулись вверх, мечи на изготовку. Несколько бойцов плюнули по ветру: верная примета удачного исхода сражения. Было слышно, как на «Ниросе» свистит в снастях ветер, как полощут и хлопают паруса.
Соня, Десмос и Тио стояли за спиной Хубартиса. Они тоже приготовили мечи. Рука сотника замерла, яркое солнце высветило золотое шитье на его перчатке.
На борту «Нироса» тоже приготовились к бою. Пираты выстроились, стоя плечом к плечу, и в молчании ожидали нападения. На средней палубе остались шемит и Алейла — она догадывалась, что на этот раз колдун не намерен помогать Урду су своей магией.
За их спинами, ближе к корме, расположились Отос и его сторонники — вожак спиной ощущал их ненавидящие взгляды, а прямо перед Урдусом — всего в нескольких десятках шагов — находились другие глаза, стальные глаза его смертельного врага сотника Хубартиса. Урдус видел, как аргосцы изготовили для стрельбы длинные луки; его люди тоже натянули тетивы. Он видел и зазубренные боевые топоры и длинные мечи воинов — его люди тоже подняли топоры и мечи. Гиганта не тревожило, что Отос и его
Урдус не сводил глаз с Хубартиса.
Сотник опустил руку.
Туча стрел взвилась в воздух и обрушилась на палубу «Нироса».
Люди Урдуса подняли грубо сколоченные щиты; без надлежащей боевой выучки они толкались, мешая друг другу. Стрелы протыкали ткань парусов, вонзались в доски палубы и в мачты, падали в воду. Впрочем, некоторые нашли цель — послышались крики раненых.
Хубартис снова поднял правую руку:
— Приготовиться ко второму залпу!
В этот момент Урдус совершил опрометчивый, безумный поступок, одновременно отчаянный и решительный. Когда первая туча стрел обрушилась на палубу, он отшвырнул рулевого и начал лихорадочно вертеть штурвал, разворачивая «Нирос». Судно накренилось, и люди с дикими воплями повалились с ног.
Урдус выровнял судно, потом схватил меч и воинственно подошел к борту. Аргосская галея, не снижая скорости, продолжала двигаться к «Ниросу» — теперь ее таран был направлен прямо в бок захваченного бунтовщиками судна.
— Приготовиться к абордажу! — приказал Урдус.
Отос повернулся к вожаку:
— Да ты в своем уме? Они же нас протаранят!
— Вот и славно!
Хубартис заорал на рулевого, но отворачивать было уже слишком поздно. В долю секунды украшенный драконом нос аргосской галеи надвинулся и навис над палубой «Нироса», тогда как окованный медью таран с хрустом и треском пропорол доски обшивки. Поняв, что его судно обречено, капитан Тио заорал во весь голос.
Чтобы устоять на ногах, Отос вынужден был ухватиться за рукав вожака.
— Ты свихнулся! — закричал он.
Урдус расхохотался ему в лицо.
— Теперь, если хочешь жить, если все твои псы хотят уцелеть,— захватите галею!
Гигант ухватился руками за поручни. Он хохотал, как безумный.
— Захватите их корабль! Захватите его, если хотите остаться в живых!
Вожак перемахнул через фальшборт, спрыгнул на палубу неприятельской галеи, где в беспорядке валялись обломки рангоута и обрывки снастей, и, подняв меч, ринулся в схватку.
Теперь на волнах медленно вращались два судна, влекомых течением. На обеих палубах — тонущего «Нироса» со спущенными, рваными парусами и аргосской боевой галеры — кипел бой.
В момент столкновения сотник Хубартис, Соня, Десмос и капитан Тио чуть не оказались выброшенными за борт — воины, выстроившиеся позади, резко прижали их к поручням. А теперь их, казалось, окружила стена из сверкающих молний — охваченные слепой яростью разбойники навалились толпой. Аргосцы, однако, не струсили.
— Безумцы! Глупцы! — гневно вскричал Хубартис.
Но времени на разговоры не было. На носовой палубе галеи уже громоздилась гора тел. Соня споткнулась и упала, когда первая волна ссыльных с громкими криками и ругательствами набросилась на аргосцев. Перешагивая через трупы, они пробивались все дальше. Потом на галею накатила вторая волна, за ней — третья. Хубартис сражался, стоя рядом с Тио и другими воинами. В воздухе стоял звон скрещивающихся мечей.
«Нирос» стонал совсем, как человек; он накренился и зачерпнул воду; главная мачта со скрипом раскачивалась.