Узники камня
Шрифт:
— Опусти клинок! — приказал один из них.
— Проклятые псы! Да скорее я тебя прихвачу за собой в преисподнюю! — И Соня взмахнула мечом.
— Нет, Соня!..
Чуть повернув голову, она увидела Десмоса: весь в крови, безоружный, руки заломлены назад, и целая толпа сгрудилась вокруг. Значит, судья стал их пленником.
— Десмос!
— Хубартис сдается, Соня. Они решили взять нас живьем.
— Поганые псы!
Преступники бросились на отважную воительницу. Двоих она отшвырнула мечом, отступила, скрестила оружие с третьим,
Девушка прижалась спиной к фальшборту, яростно скалясь, и в ее стальных глазах сверкнула злость. Она подняла меч и усмехнулась.
— Ну, давайте, вперед! — не выкрикнула, а скорее прошипела Рыжая Соня.— Встретимся в преисподней!
Противники заколебались. Хотя они были тертыми, видавшими виды головорезами, но дикая ярость воительницы даже их заставила приостановиться. Тут за спиной семерых нападавших появилась огромная фигура Урдуса. Соня бросила на него полный неукротимой ненависти взгляд. Гигант усмехнулся. За ним по палубе медленно двигалась вереница последних оставшихся в живых пиратов, человек тридцать. Они вели восьмерых пленных аргосцев — в том числе и Хубартиса.
— Ну, давайте же! — кричала Соня.— Псы! Свиньи! Я никогда не брошу меч! Слышите — никогда! Что, струсили? Струсили, да?
Ей ответила тишина. Никто не поднял оружия.
Девушка яростным взглядом обвела пиратов, посмотрела на Десмоса, Хубартиса и других пленных. Только теперь она поняла, что битва проиграна. Сердце захолонуло, но ничего поделать воительница уже не могла: всех преступников она перебить не сможет.
— О, Мать Рысь,— чуть слышно прошептала девушка.
Сотник покачал головой.
— Тебе придется сдаться, Соня. Только тогда у нас есть надежда остаться в живых.
— Болван! — крикнула она Хубартису.— Трус! Ты хуже любого аквилонца! — Последнее слово воительница выплюнула, словно оно тоже было бранным.
Пираты расступились, и вперед вышел Урдус. Он молча поглядел на Соню и шагнул к ней. Огромный меч в его руке был обагрен кровью. Но гигант не стал поднимать его, он не собирался сражаться с Соней. Наоборот, он опустил клинок и воткнул в доски палубы. Стекая по железу, кровь начала собираться в лужицу у острия.
Девушка зло усмехнулась. Урдус шагнул ближе и протянул руку.
— Отдай оружие.
У Сони перехватило дыхание. Она посмотрела на Хубартиса.
— Будь ты проклят! — и сплюнула с досады; сотник покачал головой, будто в осуждение.
Урдус молча стоял с протянутой рукой.
Медленно, очень медленно Соня опустила меч — рука дрожала, будто ей приходилось преодолевать неимоверное сопротивление. Девушка ощущала явное воздействие колдовства. Наконец острие клинка коснулось палубы. Десятки глаз неотрывно смотрели на воительницу — она же сама поражалась тому, что делала.
Тем временем «Нирос» начал уходить
Соня с изумлением увидела, как с его палубы взмыли и полетели по воздуху две фигуры: чернобородый мужчина в звериных шкурах, и женщина, которую он держал на руках. Одежды его раздувались ветром. Он плавно опустился на полуют аргосской галеи.
— Темные Боги! — ахнула Соня. Она поняла, что именно этот человек, а вовсе не Урдус, околдовал ее и заставил подчиниться. Она напряглась, пытаясь воспротивиться чужой воле… Но гигант уже выдернул меч у Сони из рук.
Вожак швырнул клинок куда-то за спину, не сводя глаз с девушки, и улыбнулся, воительница ответила ему ненавидящим взглядом. Ее ярко-рыжие волосы, перепачканные кровью, рассыпались по плечам.
— Вот и умница,— проговорил Урдус.
Соне приходилось глядеть на него снизу вверх: гигант возвышался над нею по меньшей мере на полторы головы.
— Заковать их в кандалы! — приказал он, махнул рукой, и пятеро негодяев окружили Соню. Ее отвели к остальным пленным. Урдус велел своим людям взять топоры и отделить галею от тонущего «Нироса».
С кормы по трапу спустились Атхари с Алейлой. Шемит не расставался со своей шкатулкой. Урдус бросил на него косой взгляд. Колдун медленно обошел все палубы, собирая из трупов красный туман. Когда мертвецы были обескровлены, их сбросили в воду — на радость прожорливым рыбам и змеям.
Все одиннадцать пленников, оцепеневшие от ужаса и странным образом лишенные всякой воли к сопротивлению, с безмолвным ужасом наблюдали за манипуляциями Атхари. Когда к ним приставили охрану, один из людей Урдуса подошел ближе. Весь в пятнах запекшейся крови, в правой руке он держал зазубренный меч; на левой у него недоставало двух пальцев. Неожиданно Соня узнала этого человека — это он спас Десмоса от верной смерти.
Разбойник долго стоял, рассматривая пленных, но особенно его внимание привлекал Десмос. Тот стоял, опустив голову, и, лишь ощутив устремленный на него взгляд, неожиданно поднял голову и поглядел на пирата, странно схожего с ним лицом.
Бетос зло усмехнулся:
— Привет, брат. Рад видеть тебя живым и невредимым. Думаешь, я позволил бы тебе умереть?
Вельможа застонал.
— Благодари меня, Десмос. Я спас тебе жизнь. Сколько бессонных ночей я провел, моля богов об этой встрече. И вот мой день настал.
Десмос отвернулся, гнев на его лице мешался с ужасом.
— О, мой любезный, мой достойный, добропорядочный братец,— произнес Бетос и насмешливо поцокал языком.— Мой судья. Вот ты и пришел ко мне наконец.
Поврежденная галея не могла уйти далеко. Урдус как мог наладил паруса, но корабль плохо слушался руля. Для нормального хода под тремя рядами весел недоставало гребцов, не хватало и людей, чтобы одновременно управлять кораблем и сторожить пленных. Поэтому Урдус сделал все что мог и направил судно по ветру к берегу.