Узы чужой воли

Самсонова Наталья

Служанка была мною запугана почти до смерти. И до самого вечера мы с Элизой перерывали библиотеку, чтобы найти свод законов Интарии и Лоссии, после чего половину ночи сравнивали интересующие нас законы.

– Завтра куплю подборку судебной практики, - пообещала я, зевнула и встала, - пора спать. Работу никто не отменял.

– Так твой начальник в постели?

– Фу, как двусмысленно, - скривилась я.
– И что? Посижу положенное время в приемной, шарф ему свяжу.

– Стесняюсь спросить, - протянула Элиза.

– Сама стесняюсь, - перебила ее я.
–

Начальник сказал, я вяжу.

– И как?

– Как книга ужасов, - честно ответила я.
– Нити перепутаны, цвет пугает, и чем все закончится - неизвестно.

***

Шарф, заказанный Доналом? был готов. Вот только возникла одна преогромнейшая проблема: во-первых, длинная, ужасно цветная фигня больше похожа на удавку, а во-вторых, я не помню, как закрывать петли. Больше того, у меня даже нет уверенности, что процесс окончания вязания называется именно так. И Асия, как назло, взяла выходной.

Я скептически осмотрела шарф и решительно отказалась от идеи заскочить в бухгалтерию и попросить помощи. Там девочки вывязывали такие чудные салфеточки, что выставить на всеобщее обозрение шарф-удавку просто невозможно. Но, с другой стороны, кто-то же когда-то придумал, как завершить вязание? Значит, и я смогу.

Итогом получасовых размышлений стало решение просто пропустить сквозь петли нитку и завязать. Потому что поверить, что интариец его наденет... Ну, если наденет, то на следующий день я приготовлю чай для Ключника. Ибо это равновероятные вещи.

Уложив шарф в бумажный пакет из-под кофе и булочек, я постучала ноготками по столешнице. Дом Ричмора очень странно на меня подействовал, будто стер воспоминания о произошедшем в парке, да и о поступке самого Донала. Или это не дом виноват?

Схватив ключ от приемной, я закуталась в мамин палантин и отправилась на свое прежнее место работы. Образовалась парочка вопросов, на которые только Лильса могла дать ответы.

Найти ее сразу не удалось. Мрачная Ита язвительно сказала, что милая Лили не утруждает себя нахождением на рабочем месте.

– О, Ита, но тогда получается, что вы одного поля ягоды, - округлила глаза я.
– Тебя тоже было не застать за столом. Одно исключение - обед.

– Смейся-смейся, не долго тебе под интарийцем лежать, - зло процедила Ита.

– А тебе-то откуда знать?

– Да уж ходят слухи, - усмехнулась ведьма.
– Ты-то у нас дворя-а-анка, потомственна-ая - таких хорошие люди жестоко карают за постельные подвиги с захватчиками. Вот слушок и пошел. Говорят, ты в парке обслужила кого-то?

Злость Иты заставила меня отшатнуться. Ее глаза горели, она и правда верила в то, что говорила. Я не знаю, что могло произойти, но в кабинет вошла Лильса.

– Явилась?
– поприветствовала ее Ита и отвернулась к окну.

– Можно тебя на пару слов?
– спросила я.
– Ой, и здравствуй, конечно.

– Идем.
– Лильса уверенно пошла к кабинету шефа.
– Чайный столик отгорожен шумопоглощающими щитами, так что котеньке мы не помешаем.

«Котенька» и правда на нас никак не отреагировал. На его столе громоздились те самые

папки, которые еще вчера «украшали» кабинет Донала. Лильса чмокнула любимого в макушку, протиснулась между ним и стеной и достала чай. Протиснулась в обратную сторону, так же оставив извиняющийся поцелуй, уронила папки, щелчком пальцев их собрала и поставила коробочку чая на стол.

– Обожаю этот дешевый сорт, - душевно поделилась она.
– Производитель врет, что в составе экзотические фрукты. Но я-то чую, что там ничего, кроме алхимии.

– И почему он тебе нравится?
– поразилась я.

– А я его вкус чувствую, - рассмеялась Лильса.
– Меня в Академии афродизиаками все кому не лень травили. Я красивая, а ноги раздвигать не хотела. Вот так и вышло, что вкус притупился. Хорошо еще, гадкий привкус ушел.

– Привкус? От афродизиака?

– Да ну что ты, Ами, от противоядия.
– Лильса посмотрела на меня как на дурочку.
– Нет, вот еду я всю ощущаю, а с напитками хуже.

Резной чайный столик скрипнул, когда моя веселая спасительница плюхнула на него большущее блюдо с жареными пирожками.

– Составишь компанию?

– С удовольствием!
– Я облизнулась.
– На углу брала, у бабульки?

– Да-а, у нее бесподобная вкуснятина. Но котенька не ест, говорит - кака.

– Что бы он понимал, - проворчала я.

Моего воспитания хватило только на то, чтобы ухватить жареный бочок салфеткой, а не голыми пальцами. И на прекрасные пятнадцать минут все вопросы вылетели из головы.

– Так что ты спросить хотела?
– Лильса грустно обозрела немалые остатки пирожков, и вздохнула: - Больше не лезет.

Я хмыкнула, вытерла рот, пальцы и бросила салфетку в маленькую корзину для бумаг.

– Девушки, - к нам подошел сердитый «котенька», - у вас нет совести.

С этими словами он забрал остатки пирожков и салфетки. Лильса, подскочив, сделала чай в огромной кружке и, посмеиваясь, отнесла ему.

– Так что?
– напомнила она, вернувшись.

– Незадолго до происшествия в парке со мной произошла еще одна плохая вещь, - осторожно сказала я.
– Я знаю себя, за такую вещь моя злость не прошла бы никогда или почти никогда. Ну, по крайней мере, я бы презирала и боялась этого инт... этого человека. Но событие так же отдалилось, как и парк.

– Я очень сильная ведьма, Ами, - развела руками Лильса.
– Так что если тебе действительно было крайне плохо, то «пелена покоя» не отпустит те чувства. Прости, Ами.

– Это делает мою жизнь трудной, - криво улыбнулась я.

– Ну, ты можешь попробовать каждый день вспоминать ту сцену, - чуть виновато предложила Лильса.

– Только прежних эмоций она уже не вызывает. Ладно, попробую держать в голове установку, что мой начальник гад и подлец. Спасибо за пирожки.

– Девочки, милые, чтобы я этих пирожков в кабинете больше не видел, - подал голос мистер Ортман.
– Раз уж подружились, то обедайте в приемной Ричмора. Он молод, и на его здоровье эта, с позволения сказать, еда, отразится не так фатально, как на моем.