Узы чужой воли

Самсонова Наталья

Опустив голову, я покачала головой:

– Все кончилось на стадии «хочу». А потом и вовсе вылетело из головы. Ладно, можно предположить, что я просто сволочь. Поговорила, притворилась добродетельной и сострадательной и забыла. Хорошо. Но сегодня, сегодня я собиралась устроить Ричмору грандиозный скандал, и...

– Остыла? Перегорела?

– Перехотела, - прошептала я.
– Это перестало меня беспокоить. Было и было, к чему ворошить?

Элиза крепко задумалась, прижала к губам пальцы и замерла. Я рассматривала ее, напряженную, и гадала о двух вещах: во-первых, где она взяла кольца,

во-вторых, где мозг Кристофа? Упустить такую красавицу. На самом деле я всегда немного завидовала ей. Не красоте, хотя и этого хватало, а врожденному умению себя подать. Тяжелые кольца должны быть смешными на таких тонких пальцах, но вместо этого подчеркивают хрупкость. Как и несколько браслетов - подчеркивают тонкие косточки запястья. Нарочитая небрежность локонов, и самое противное - действительно небрежность. Утром Элиза собирается ровно двадцать минут. Пятнадцать из которых она делает гимнастику. И пять минут на умывание и косметику.

– Та-ак, а кто снимал с тебя «пелену покоя»?
– наконец спросила Элиза.

– А ее снимать надо?
– удивилась я.

А еще Элиза умеет виртуозно ругаться, используя маго-научные термины. Я не поняла и половины, но осознала, что очень провинилась.

– Кто та идиотка, что на тебя накладывала пелену?
– рыкнула она.

– Лильса, мы работаем вместе. Это же они меня нашли, я ведь тебе говорила, - рассердилась я.

– Иди переодевайся, - вздохнула Элиза.
– Пока не критично, но к целителям лучше сходить сейчас. Теперь уже им придется пелену с тебя снимать. И поздравляю, все твои переживания, кроме того самого, атакуют тебя скопом. Так что возьмем в аптеке успокоительное.

– А разве нам целители не помогут?

– Нет.
– Она усмехнулась и отбросила за спину прядь волос.
– Наложение пелены стоит... стоит примерно четыре твоих зарплаты, и такие деньги прошли мимо них. А вот снятие абсолютно бесплатно. Так что щадить тебя никто не будет, окунешься в свои кошмары с головой.

– Ох, а если к Лильсе обратиться?

Следующие полчаса я потратила, чтобы дозвониться до мистера Ортмана. И, едва услышала голос начальника, потеряла от волнения голос. Элиза отобрала у меня кристалл, представилась и обрисовала ситуацию. Ортман коротко ругнулся и велел приезжать.

– На улице темнеет, а мужчин дома нет, - опасливо произнесла я.

– Это спонтанная поездка, ее никто не может предсказать, - проворчала Элиза и жестом отправила меня переодеваться.
– Я вызову машину. И, кстати, жду благодарностей - днем я съездила домой и собрала наши вещи.

– Благодарю тебя, благочестивая дева, - склонилась я в преувеличенно глубоком поклоне и добавила уже нормально: - А я и думаю, во что переодеваться-то? Одежды не так и много. Спасибо.

Для ночной поездки, а я не сомневалась, что мы вернемся за полночь, был выбран брючный костюм тепло-шоколадного цвета и удобные ботиночки. Талисман я прикрыла шейным платком и, прихватив сумку, спустилась вниз.

– Элли, а почему ты не в коляске?

– Я думала, ты не спросишь, - усмехнулась сестра.
– Надоело бояться. Закон и сила на моей стороне, и я не про заступничество Кристофа.

– Кстати, что ты с ним решила?

Я бы предпочла обсудить это и остаться дома. На самом

деле, было жутковато.

– Пока ничего, идем.

В машине Элиза устроила импровизированную лекцию, сопровождая ее активной жестикуляцией.

– Понимаешь, пелена - сложное, мало исследованное заклинание. Именно поэтому его накладывают сразу после травмирующего происшествия. Оно может затронуть прошлое, если там было что-то болезненное. Но на будущее она начинает разворачиваться после критической точки.

– Критической точки?

– Несколько дней, максимум неделя - дальше необходимо снимать заклятье. Я поражаюсь, как можно не знать таких прописных истин?

– Я не маг, Элиза.

– Не о тебе речь, а о твоей Лильсе или как там ее. Она-то маг и должна была это знать.

Машина остановилась у ярко освещенного дома. На крыльце стояли двое, встречали нас. Мистер Ортман открыл дверь машины и подал Элизе руку, затем так же помог выйти мне.

Нас проводили в гостиную, прислуга сервировала чайный столик, и Лильса, тревожно заглядывая мне в глаза, спросила:

– Ты меня простишь? Я просто подумала, что ты знаешь, ну, что пелену снимать надо. И что лучше, если ее снимет профессионал. А не я. А я могу, но практики у меня мало. Я не могу деньги брать, девочки приходят, все такие, - она отвела глаза и пожала плечами, - с ярко выраженными следами насилия. И денег у них нет. Но те, которые сами приходят, еще ладно, они хотят жить. А вот те, вместо которых родители приходят и просят, рассрочку или еще как, а потом возвращаются и говорят - вы виноваты в самоубийстве.

Лильса всхлипнула и вытащила из рукава платочек.

– Как только освободилось место, я устроил ее к себе, - добавил мистер Ортман.
– Она упорно не хочет сидеть дома, хотя, видит Небо, мы достаточно обеспечены. Мы женаты, но это большой секрет, не спрашивайте почему.

– Пойдем в библиотеку, я распутаю с тебя пелену, выпьешь успокоительного и ляжешь спать. Котик, мы же оставим их дома?

– Конечно, оставим. Идите работайте, девочки, я распоряжусь и пообщаюсь с мисс Элизой. Думаю, у меня будет для нее работа. Вы знаете, мисс, что были самым перспективным выпускником?

– А я?
– игриво спросила Лильса.

– А ты выпустилась на год раньше, но, безусловно, самая-самая, - легко ответил мистер Ортман.

Библиотека в доме Ортманов была монументальной: темное дерево, благородная зелень сукна и приятный полумрак.

– А глаза не устают?

– Над столом можно включить яркий свет, и тогда приятней работать, - улыбнулась Лильса.
– Не отвлекаешься ни на что и сосредотачиваешься на книге. Так, ложись на кушетку. Нет, сначала сядь и выпей половину успокоительного. Ночь будет дивной.

– Ты меня обнадеживаешь, - проворчала я.

Кушетка чуть скрипнула, приняв в жестковатые объятия мое тело. Лильса сунула мне под голову подушку, пообещала, что все будет хорошо (от чего стало еще страшней), и положила холодные пальцы мне на виски.

Ничего не происходило. Тишина и полумрак библиотеки, уютный желтоватый свет от рожков на стене. И вдруг из тени выступила окровавленная Поэрна. С изуродованной кисти на паркет глухо капала кровь.

– Почему ты бросила моих детей? Я считала тебя другом.