Узы крови
Шрифт:
Слева у нее стояла бутылка с белым вином, справа — с красным. Ей нравилось пить попеременно из каждой.
Иногда она смешивала вина. Однажды смешала в блюдце и пила из него.
— Я тебе потом объясню, милая, — сказал Дрейк.
— Слушай, ты сейчас в первый раз за все время назвал меня милой! хихикнула Майра.
— Это потому, что я сделал открытие, — произнес Дрейк Мэнген, призвав на помощь все свое актерское мастерство. — Я люблю тебя, Майра!
— Честно? — икнула она.
— Страстно. И хочу, чтобы ты стала моей
Его подташнивало, но бизнес есть бизнес.
— Это все так внезапно...
— Я не могу ждать. Давай поженимся сейчас же! Найдем мирового судью.
— Сейчас? Когда мой брат уехал? Он обидится, что мы без него!
— Он поймет. Ну же, собирайся.
— Вы уверены, что хотите жениться на ней? — с сомнением в голосе спросил мировой судья.
— Конечно, — сказал Мэнген, — а что?
— Невеста едва держится на ногах!
— Значит, мы проведем церемонию сидя. Вот кольцо. Приступайте.
— Вы уверены, что хотите выйти замуж за этого мужчину, мисс? — обратился судья к Майре.
Та хихикнула:
— Мой брат уехал, но он не обидится.
Судья только пожал плечами, и дело было сделано.
Медового месяца не было. Только похороны Бранта Крэнстона. Медовый месяц не состоялся и после похорон, так что теперь, почти тридцать лет спустя, Майра Крэнстон-Мэнген по-прежнему оставалась, во всяком случае, насколько это касалось ее супруга, девственницей.
Но Дрейку Мэнгену было наплевать. Теперь он имел контрольный пакет акций «Крэнстон моторе» и не спускал с него глаз, особенно в процессе всех перекупок, слияний и реорганизаций, в результате которых старая «Большая Тройка» сгинула, а новая — «Дженерал автос», «Америкэн автос» и «Нэшнл автос» — родилась.
Президент «Нэшнл автос». Годовое жалованье — миллион долларов. Только это и имело значение для Дрейка Мэнгена. Ну, еще, может быть, когда-нибудь забраться в трусы к жене. Просто на пробу.
После покушения на жизнь Лайла Лаваллета полиция предложила Дрейку охрану.
Он отказался. Не хотел посвящать ФБР в подробности своей личной жизни.
— Никому в голову не придет убить меня, — заявил он. Его жена, протрезвев ненадолго, предложила увеличить число телохранителей.
— У меня уже есть двое, и это больше, чем нужно, — отверг он и это.
Его телохранители были из бывших центровых «Детройтских львов». Дрейк Мэнген держал их по двум причинам: во-первых, они не облагались налогом, а во-вторых, он был большой поклонник футбола и за ленчем любил слушать байки про их боевые заслуги. Остальное рабочее время охранники проводили в прохладном холле первого этажа «Нэшнл автос», в то время как сам он варился в офисе на двенадцатом этаже.
Вот почему, когда Дрейк Мэнген услышал выстрелы, по шахте лифта донесшиеся до него из холла, он только слегка поднял бровь, не удивился и
Тем не менее Мэнген приказал секретарше позвонить в холл.
— Спросите охрану, что там происходит.
Секретарша почти немедля с озабоченным видом вернулась в его кабинет.
— Мистер Мэнген, там, кажется, непорядки.
— Какого рода? Что, опять кто-то из этих ходячих бифштексов ранил себя в ногу?
— Нет, мистер Мэнген. Один из них застрелил охранника.
— Черт. Разве он не знает, как это обременительно для нашего страхового фонда? — Секретарша пожала плечами. — Ну ладно, пусть поднимутся сюда, и мы решим что делать.
— Не получится. Они тоже убиты. Другими охранниками.
— Что там, черт возьми, происходит? Сколько всего убитых? С кем вы разговаривали?
— Точно не знаю. У этого человека какой-то странный тоненький голос.
Квакающий. Как у китайцев. Он сказал, это в него они стреляли.
— Что еще?
— Он сказал, что поднимается наверх.
— Наверх? Сюда, что ли?
— Вы знаете еще какой-нибудь верх, мистер Мэнген?
— Ладно, не умничайте. Звоните лучше в полицию.
В этот момент приглушенный шум лифта достиг их этажа.
— Это он, — сказал Дрейк Мэнген, озираясь, куда бы смыться.
Лифт, урча, распахнул двери. Из недр его выплыла и очутилась на пороге кабинета фигура.
Дрейк Мэнген ткнул в нее обвиняющим перстом.
— Ты! Убийца!
Чиун, Мастер Синанджу, ответил улыбкой на этот редкий знак признания со стороны белого человека.
— Автографов не даю, — сказал он, ореховыми глазами по-птичьи оглядев помещение. Он был в персиковом кимоно, с большим вкусом отделанным черным шелком. — Если я здесь останусь, мне нужна комната. Эта подойдет.
— Это мой кабинет, — непреклонно сказал Мэнген.
— Для белого у тебя почти приемлемый вкус.
— Что ты сделал с моими охранниками?
— Ничего, — сказал Чиун, любуясь букетом на длинном столе для заседаний.
— Они это сами с собой сделали Я всего лишь информировал их о том, что являюсь личным эмиссаром их собственного правительства, но они отказались впустить меня. А потом принялись стрелять друг в друга. Очень нервные типы.
— Они что, перестреляли друг друга, стараясь попасть в тебя? недоверчиво переспросил Мэнген.
— Старанием я бы это не назвал, — выразительно пожал плечами Чиун.
Мэнген кивнул секретарше, которая скользнула в приемную, и тут же раздалось «би-бип» кнопочного телефона.
— Что это ты сказал о правительстве? — громко спросил Мэнген, надеясь заглушить свидетельство того, что секретарша зовет на помощь.
Чиун оторвался от цветов и решил не обращать на звонок внимания.
— Тебе очень повезло, — сказал он. — Как правило, меня нанимают защищать конституцию. Сегодня я защищаю тебя.