Узы крови
Шрифт:
В кабинете Лаваллета Чиун сказал:
— Тебе повезло, что я здесь. Небезопасно оставаться под защитой этих частных намордников.
— Наемников, — поправил Лаваллет.
— Только один из нас прав, — фыркнул Чиун, — и не думаю, что это ты.
Глава 27
Стрелок заснул на диване, смотря телевизор, а когда проснулся, взглянул на часы, взял чемоданчик и бесшумно вышел из номера.
Пусть Римо спит. Бесконечные вопросы паренька будут только помехой. Тот уже и так порядком поднадоел
«Я-не-могу-объяснить-как-у-меня-получаетсято-что-я-делаю».
Покончив с заданием, стрелок уедет, а Римо Уильямса — к черту. Больно нужен! Пусть возвращается к своему китайцу.
Охранник у входа на автостоянку «Дайнакар индастриз», похоже, спал в своей будке. Стрелок планировал припарковаться неподалеку и как-нибудь пробраться на территорию, но спящий охранник — подарок небес, а дареному коню в зубы не смотрят. Он спокойно въехал в ворота и остановился невдалеке от главного здания.
Он вынул «беретту-олимпик» из кейса, сунул ее в кобуру под мышкой.
Приспособления, превращающие «беретту» в винтовку, он оставил в кейсе. Не понадобятся.
Он прошел огромным пустым складского типа помещением, посреди которого одиноко стоял «дайнакар». Тело его было напряжено, все внимание — на предстоящей задаче. Странно, что нет охраны. Может, это ловушка?
Однако он не замечал ничего опасного, так же, как не видел Римо, прятавшегося за спинкой кресла в машине, выскользнувшего из задней двери и следующего за ним по пятам.
Вообще говоря, спроси его кто, стрелок бы признался в своей растерянности.
До последних минут он считал, что нанял его один из президентов автокомпаний, которые были перечислены в списке. Однако что получается? Он убил Мэнгена, и не влезь чокнутый китаец, убил бы Ривелла. Значит, оставались Миллис и Лаваллет. Теперь, когда Миллис умер, остался один Лаваллет. И все было бы просто, кабы наниматель не позвонил и не велел сегодня убить и его тоже.
Так на кого ж он работает?
Вот получит последний гонорар, откроет рывком дверь «дайнакара» и выяснит, кто там сидит за рулем.
Ну ладно, это — потом. Сейчас главное — не вляпаться в западню.
На складе никого не было. В холле высокого управленческого корпуса, примыкающего с задней стороны к производственному, — тоже.
Стрелок приостановился, чтобы зажечь сигарету, и почему-то лицо Марии вдруг встало у него перед глазами. А он ведь не вспоминал о ней с тех самых пор, как к нему привязался этот Римо.
Он затянулся, потушил сигарету в пепельнице на чьем-то пустом столе и вошел в лифт, чтобы подняться наверх. Может, и западня. Если так, он к ней готов.
Чиун был тоже готов. Он сидел на коврике перед входом в кабинет Лаваллета.
Автомобильщику было приказано оставаться внутри, и тот ослушался приказа только один раз, когда вышел сказать, что поступил анонимный звонок, предупредивший, что киллер уже в дороге, чтобы его, Лаваллета, убить. — Он один? — поинтересовался Чиун.
— Не знаю. Этого мой
— Иди назад в кабинет.
— Он меня прикончит! — зашипел Лаваллет. — Полковник Сэвидж и его люди ушли. Я — живая мишень!
— Чтобы убить тебя, ему надо пройти мимо меня, — сказал Чиун. — В кабинет, быстро.
Он запихнул Лаваллета внутрь, закрыл за ним дверь и снова уселся на коврик, в ожидании глядя на лифт.
Наступал час расплаты.
Римо и сам не знал, зачем выслеживает отца, зачем прятался на заднем сиденье его машины. Увидев, что человек со шрамом входит в лифт, он нашел лестницу и, движимый побуждением невнятным, но неодолимым, решительно направился вверх.
Когда двери лифта распахнулись, стрелок принял боевую стойку: согнул колени и выставил вперед крепко зажатую в обеих руках «беретту». Ему казалось, он готов ко всему на свете. Однако открывшееся ему зрелище старый китаец, спокойно сидящий на ковре в центре приемной, — все-таки его удивило.
— Опять ты?!
Лицо Чиуна было — сама суровость.
— Где мой сын?
— Уж не о моем ли сыне ты говоришь? А ведь представь, он, похоже, уверен, что так и есть!
— А в чем уверен ты сам? — холодно спросил Чиун.
— В том, что он — чокнутый.
Чиун плавно поднялся с пола — будто вырос из него, как подсолнечник.
— Кто бы он ни был, Римо — сын Синанджу. Ты посмел оскорбить Синанджу.
Готовься к смерти.
Стрелок выскочил из кабины лифта, дважды выстрелив на ходу. Одна пуля ударила в дверь позади Чиуна, но того там уже не было. Каким-то образом китаеза оказался тремя футами левей. И мерещится это стрелку, или старик и впрямь уже стоит к нему ближе?
Он опять выстрелил — Чиун снова таинственным образом очутился совсем в другом месте, не сделав при этом ни единого видимого телодвижения. Это было похоже на волшебство: с физиономией мрачной и решительной старый китаец будто перелетал по комнате.
Теперь их разделяло футов двенадцать, не больше, и стрелок веером выпустил четыре пули. Однажды ведь он уже достал старика рикошетом. Какого черта это не удается ему сейчас?
Грохот и вспышки собственных выстрелов заставили стрелка моргнуть, и крошечной микросекунды, ушедшей на взмах ресниц. Мастеру Синанджу хватило, чтобы вновь переместиться. Открыв глаза, стрелок увидел, что находится в просторной приемной в полном одиночестве.
Из-за двери с табличкой «ЛАЙЛ ЛАВАЛЛЕТ, ПРЕЗИДЕНТ», придушенно спросили:
— Эй, там уже есть кто-нибудь мертвый? Я могу выйти? Э-эй!
Нет, ну это уж слишком. Куда ж он делся? Комната, конечно, большая, но спрятаться тут негде. Может, старик стал невидимым? Может, у него что-нибудь вроде шапки-невидимки? Стрелок решил ретироваться и начал было пятиться назад к лифту, но далеко не продвинулся, застыл, будто его пригвоздило.
Правую руку, в которой он держал «беретту», охватило адским огнем. Он завизжал. Пистолет со стуком упал на пол. С правой рукой происходило что-то невыносимо ужасное!