Узы крови
Шрифт:
— Неважно. Если объясните, почему вы сказали, что он хороший отец, я расскажу о вервольфах, которых знаю.
Страх. Не тот, который охватывает тебя, когда в темноте неожиданно сталкиваешься с чудовищем, а другой, медленный, но более сильный — страх перед тем, что произойдет. Страх и боль старой раны — примерно так пахло вчера от Сэмюэля. Я не смогла помочь Сэмюэлю, не очень смогла.
Я снова подумала, что с мистером Блэком что-то не так! Он может и не быть репортером.
— Даете слово, что не используете эту историю
— Даю.
— Вы действительно репортер?
Он кивнул, быстро кивнул и посмотрел на меня: продолжай.
Я немного подумала.
— Позвольте привести пример. Адам участвует в переговорах с правительством относительно законодательства о вервольфах. Он по горло в этих крайне сложных и тонких переговорах. Но когда он понадобился дочери, то бросил все и явился сюда, хотя здесь у него есть верные люди. Он мог бы обратиться к ним, и они позаботились бы о его дочери.
— Она человек, верно? Его дочь. Я читал, что у них не может быть детей-вервольфов.
Я посмотрела на него, стараясь понять, зачем он это спросил.
— Разве это важно?
Он устало потер лицо.
— Не знаю. Важно ли? Разве он по-другому относился бы к ней, если бы она была вервольфом?
— Нет, — сказала Хани. Блэк так меня заинтересовал, что я совсем забыла о ней. — Адам заботится о своих. Вервольфах, неважно. — Она намеренно посмотрела на меня. — Даже если они этого не хотят.
Необычно было обмениваться улыбками е Хани, поэтому я при первой возможности перестала улыбаться. Думаю, она почувствовала то же самое, потому что отвернулась и стала смотреть в окно.
— И даже когда они ему не принадлежат, — сказала я Хани. Потом снова повернулась к Блэку. — Теперь расскажите о ваших вервольфах.
— Три года назад на мою дочь напал бродячий вервольф. — Он говорил быстро, как будто так ему было легче. — Ей тогда было десять.
— Десять лет? — прошептала Хани. — И она выжила?
Как и Хани, я никогда не слышала о нападениях на таких маленьких, в особенности на девочек. Женщины при перемене выживают гораздо реже мужчин. Именно поэтому в стае Адама всего три женщины и почти втрое больше мужчин.
Занятый своим трагическим рассказом, Блэк словно не слышал Хани.
— Там оказался другой вервольф. Он убил нападавшего раньше, чем тот успел прикончить ее. Принес ее домой и объяснил, что нужно делать. Велел спрятать ее. Он сказал, что девочке может несладко прийтись в стае.
— Да, — лихорадочно подтвердила Хани. На мой вопросительный взгляд она ответила; — Незамужние самки принадлежат Альфе. Включается волчий инстинкт, и это не так страшно. — Взгляд ее говорил совсем о другом. — Даже если Альфа вам не особенно нравится. Но такая юная девочка… Не уверена, что Альфа пощадил бы ее. — Она глубоко вздохнула и прошептала, как будто самой себе: — Я знаю, некоторые даже наслаждаются
Блэк кивнул, как будто для него, в отличие от меня, это не новость. Мне казалось, я все знаю о вервольфах.
— И что же, когда она впервые переменилась? — спросила я. Люди не в состоянии справиться с недавно сотворенным волком.
— Я поставил в подвале клетку, — сказал он. — И каждое полнолуние сажаю мою девочку на цепь и запираю клетку.
«Каждое полнолуние на протяжении трех лет? — подумала я. — К этому времени она уже должна взять под контроль своего волка».
— Два месяца назад она порвала цепь. — Блэк выглядел больным. — Я взял цепь потолще. Но в этот раз жена рассказала, что она прокопала яму в цементе. Я был в Портленде на торговой конференции. Позвонил вервольфу. Тому, который ее спас. Он сказал, что она набирает силу и я должен найти для нее стаю. Он сказал, что наш местный Альфа не подходит. Узнав, что я в Портленде, он назвал имя Хауптмана. И ваше.
Мне было жаль его дочь и его самого. Тем более, что найти подходящего Альфу — не самая большая проблема, если девочка еще не умеет контролировать своего волка., Альфа убивает волков, которые выходят из-под контроля, чтобы они никому не причинили вреда.
Я бы не хотела, чтобы Адам был виноват в гибели девочки.
— Может найтись кто-нибудь поближе, — сказала я. — Мне нужно позвонить.
— Нет, — сказал Блэк, отступая на два шага. Пусть он и не вервольф, но очень проворен. Я даже не заметила, как пистолет оказался у него в руке. — Заряжено серебром.
Я учуяла такую волну страха, что мне захотелось потрепать его по спине и сказать: все обойдется. Вернее, обойдется, если он в меня не выстрелит, а Хани его не убьет.
Не похоже, что он бывал в бою: он не обращал внимания на Хани и смотрел только на меня.
— Он ни в кого не выстрелит, — сказала я Хани, заметив, что та готова действовать. — Все в порядке, мистер Блэк. Я не назову вашего имени. Ваш вервольф говорил вам что-нибудь о Марроке?
Он покачал головой.
Хани ждала, не сводя глаз с пистолета.
— Ну хорошо. Маррок как бы Альфа для всех Альф.
То, что у всех вервольфов есть глава, не было большим секретом. Все понимали, что кто-то нажимает на пружины, и терялись в догадках, кто бы это мог быть. Так что великой тайны я не раскрывала.
Бран не перестал таиться. Он хотел точно знать, что, если дела пойдут плохо, убежищу, которое он устроил в Монтане, ничто не будет угрожать. А даже если бы перестал, никто не принял бы его за Маррока. Оставаться незамеченным — одна из способностей Брана, и он отлично ею владеет.
— Он лучше любого одинокого волка знает, какой Альфа способен помочь вашей дочери, а от какого лучше держаться подальше. Мистер Блэк, его работа — я заботиться о вервольфах, о том, чтобы таким, как ваша дочь, ничто не угрожало.