Узы крови
Шрифт:
«Я еще жив», – с усилием напомнил себе Регулус и сглотнул, издав булькающий звук. Это было чертовски близко. Его затрясло.
– Дорогая, почему так долго? – неестественно высоким голосом произнес Сириус. – Мы почти наложили в штаны.
– Заткнись! – гаркнула Талия и ловко выкарабкалась из провала. – Вы, свиньи, даже не заметили, что я чуть не сдохла! – она, прихрамывая, развернулась к их противникам и ткнула палочкой в сторону Алекто. – А тебя, сучка, я наконец-то прибью!
Регулус и Сириус, переглянувшись, поспешили присоединиться к воинственной леди Блэк.
***
Гермиона резко пришла в себя, когда на нее хлынула
– Что? – выдохнула она и, приподняв голову, огляделась по сторонам.
– Наконец-то, – недовольно проворчал Розье, выпрямившись.
Его лицо было перемазано в грязи, а левое предплечье полностью забинтовано пропитавшимся кровью обрывком мантии. Он проковылял в сторону, прихрамывая на левую ногу, и за волосы приволок какую-то девушку со связанными руками и кляпом во рту. Гермиона с ужасом и отчаянием узнала в ней свою однокурсницу Парвати Патил и бессильно уронила голову. НУ ПОЧЕМУ?! Она не сомневалась, что Розье решил в деталях воспроизвести их прошлую встречу. Справившись с секундным ужасом, Гермиона дернулась и попыталась сжечь веревки, однако у нее ничего не вышло.
– Не пытайся, – тем же недовольным, чуть ли не обиженным тоном произнес Розье. – Твою магию блокирует мой маленький друг.
Он кивнул на стену позади Гермионы и, оглянувшись, она с трудом сдержала испуганный вскрик: вместо своей тени она увидела на земляной стене тень какого-то чудовища, которое будто склонилось над ней, лакомясь ее кровью. Гермиона бешено забилась, хотя и знала, что веревки держат ее крепко.
– Спокойно, – Розье несильно пнул ее ногой.
– ЧТО ТЕБЕ НАДО, ПСИХ?? – заорала Гермиона в ярости и безотчетной надежде, что кто-нибудь ее все-таки услышит.
Всего в нескольких футах рядом с подземным ходом, она знала это, шел бой. И, в конце концов, не одни же они сюда провалились!
– Это правильный вопрос, – кивнул Розье с ужасающе невозмутимым видом. – Я вот что предлагаю, – он достал кинжал, и Парвати испуганно замычала, вжимаясь в противоположную стену. – Или ты смотришь, как я медленно, мучительно убиваю эту девчонку, – промолвил Розье абсолютно спокойно.
Парвати запищала сквозь кляп.
– Да заткнись ты! – рявкнул этот сумасшедший.
Парвати попыталась заглохнуть, только тихонько поскуливая от страха. Розье перевел дыхание и продолжил все так же спокойно:
– Или ты сама убьешь ее быстро. Я покажу как.
В душе Гермионы смешались ужас и ненависть. Зачем ему это? Почему это чудовище так упорно старается заставить ее убить кого-то?
– Это… – слова застряли в горле у Гермионы, когда она встретилась взглядом с глазами женщины, полными ненависти, и на нее нахлынула волна чувств пленницы, накрывая с головой: Гермиона для нее была одной из Пожирателей, ее она ненавидела с не меньшей силой, чем всех остальных приспешников Волдеморта. Ненависть женщины, обращенная и к ней тоже, приравнивающая ее ко всем Пожирателям, застала Гермиону врасплох. «Нет, я не такая, я не с ними», – хотелось сказать это вслух, оправдаться перед ней, а перед глазами – немым упреком – слезинка, упавшая на пол перед Дином. Ведь ему было шестнадцать, и он отчаянно хотел жить…
Парвати захлебывалась рыданиями, ее била крупная дрожь, а по щекам катились слезы.
–
Она не выдержит этого снова. Ее охватило отчаяние. Хотелось рыдать, умолять Розье смилостивиться, не делать этого, только не это. Почему? Почему все это с ней? Где папа? Где Регулус? Где все они? «Спасите меня, умоляю». Гермиона не заметила, как начала рыдать, мелко тряся головой: то ли отрицательно, то ли утвердительно.
– Хватит реветь! – с омерзением гаркнул Розье. – Ты – никчемная девчонка. Твой отец и не задумался бы!
– М-да, – разочарованно протянул он, рассматривая волшебную палочку с арабской вязью. – Снейп из тебя никакая. И Морроу не лучше. Здесь посидишь, подумаешь о своей никчемности.
Гермиона всхлипнула и осипшим голосом закричала:
– Хорошо, я сделаю это!
Парвати практически взвыла. Внутри у Гермионы все сжалось, когда Розье освободил ее руки, подтянув Парвати поближе за волосы. Ноги Гермионы были по-прежнему связаны. Розье вложил кинжал в ладонь Гермионы и крепко сжал ее руку.
– Просто перережешь горло, – утешающим тоном заговорил он. – И дело с концом. Я буду помогать.
Не отпуская ладонь Гермионы, он второй рукой схватил Парвати за волосы и наклонил ее вперед. Патил снова замычала сквозь кляп, стараясь вырваться. Гермиона, продолжая всхлипывать, свободной рукой резко уперлась в плечо Розье и попыталась высвободиться из его захвата, однако, к ее ужасу, хватка Пожирателя оказалась поистине стальной.
– Ах, ты… – прорычал он, стараясь направить лезвие на саму Гермиону.
Она изо всех сил упиралась, стиснув зубы и не сводя расширенных глаз с блестящего лезвия. В груди стало так холодно, будто это лезвие уже вонзилось туда. Парвати резко дернулась, ударив Розье головой в живот, и Гермионе удалось высвободить руку. Она всадила лезвие Пожирателю в плечо, на мгновение зажмурившись, когда услыхала чавкнувший звук. Розье взвыл, когда Гермиона, стиснув зубы, провернула лезвие в ране, одновременно шаря в кармане его мантии в поиске своей волшебной палочки, но та, должно быть, находилась со стороны Парвати. Патил еще раз стукнула Пожирателя головой, на этот раз в лицо, и тот опрокинулся, заливаясь кровью из разбитого носа. Кинжал остался в руке Гермионы. Она, не теряя времени, перерезала свои веревки и, повинуясь наитию, воткнула лезвие в стену – туда, где притаилась алчная тень. Существо ужасно завопило – больше всего это походило на визг нарезаемого металла.
Розье вскинулся, будто почувствовав боль этой твари, но Гермиона уже вскочила и с силой ударила его ногой в лицо. Нашарив в кармане его мантии свою палочку, она выпрямилась и выдернула кинжал из стены. Тварь, продолжая завывать, взвилась вверх и исчезла.
Розье вскочил, выхватывая из рукава свою волшебную палочку.
– Сектумсемпра! – выкрикнула Гермиона, вкладывая в это проклятье всю свою ненависть к этому человеку.
Черные ленты располосовали тело Пожирателя, и он рухнул на пол, страшно хрипя. Гермиона мгновение сверху вниз смотрела на то, как он судорожно вздрагивает, и кровь толчками хлещет из ран. А потом она встретилась взглядом с умирающим безумцем и презрительно усмехнулась. Ей вовсе не было его жаль – она чувствовала какое-то мрачное удовлетворение, глядя, как он умирает.