Узы тьмы

Макмастер Бек

Стоило зажечь последнюю свечу, и энергия главного круга стала вдруг осязаемой, затрепетала на коже и затанцевала между бедер. Ианта оказалась в магической ловушке с мужчиной, которого желала больше всего на свете.

Мужчиной, чьи ласки не забыла. Ианта облизнула губы. Она знала его аромат, шелковистую кожу, мускулистое тело.

И боль, причиненную той единственной ночью…

«Соберись. Ретберн лишь средство для достижения цели».

— Кто замкнет круг, я или вы?

Ретберн с каждой минутой

обретал уверенность, все больше походя на того лорда из отеля. В юности он не был таким дерзким и высокомерным, не умел проявлять жесткость. Наоборот, в ту далекую ночь он с завораживающей нежностью уложил Ианту на плащ. Целовал, будто желал забрать ее дыхание, ласкал пальцами средоточие ее женственности под юбками. Конечно, лишение невинности не было безболезненным, но вскоре все прошло, и Люсьен, обнимая, двигался в ней, шепча на ухо шокирующие и сладкие слова.

— Как пожелаете, — ответила Ианта.

Взяв ритуальный кинжал, Ретберн осторожно провел им по пальцу и выдавил несколько капелек крови на первый серебряный круг. Тут же появился купол, закрывая их внутри. Когда кровь попала на внутренний круг, судя по ощущениям, возник второй, не менее прочный невидимый купол. Для того, чтобы не выпустить магию в мир.

Ретберн посмотрел на Ианту, вскинув бровь:

— Идеальная работа.

— Не ожидали?

Поигрывая ножиком, он обошел ее, оглядывая блестящими янтарными глазами:

— Не в том дело, просто напоминает работу Верховного.

— Я подражала его манере. Дрейк — мой учитель.

— Во всем, — прошептал Ретберн.

Слова причинили боль, хотя Ианта знала о слухах. Ну да, как же молодой здоровой чародейке обойтись без любовника, если она не замужем и живет одна, тем самым подтверждая, что ее моральный облик оставляет желать лучшего?

Плевать на мнение Ретберна. Нужно лишь найти тех, кто охотился за реликвией. На мгновение Ианте стало плохо, на глазах выступили слезы.

Ретберн остановился:

— Ты расстроилась.

— Что? — Она вскинула голову. Возможно, в нем осталось что-то от ее прежнего любовника.

Или ей просто хочется найти союзника, которого не существует.

— День не бесконечный. — Ианта отвернулась. — Рисуй уже свои дурацкие символы, и покончим с этим. След остывает с каждой минутой.

Ретберн опустился на колени на краю каменной плиты:

— Да будет так. — И прикоснулся к пуговицам ее платья с высоким воротом.

Жест оказался шокирующее интимным. Ианта вцепилась в мужскую ладонь, пытаясь освободиться.

— Я сама.

Ретберн поднял руки:

— Просто пытаюсь ускорить дело.

Судорожно сглотнув, она расстегнула платье, и, повозившись с воротником, Ретберн обнажил ее декольте. Его ленивые тигриные глаза потеплели, пока он любовался телом Ианты. По ее голой коже пробежал холодок, напоминая, что под платьем лишь сорочка и нижние юбки. Чувствуя, как участилось дыхание, она уставилась в потолок и попыталась не обращать внимания на

жар, исходивший от Ретберна. Она всегда чувствовала его страсть, с того дня, когда он вошел в бальный зал Дрейка и потребовал, чтобы их с Иантой представили друг другу.

Будто это и не он вовсе несколькими годами ранее лишил ее невинности.

— Кровь для уз, — прошептал Ретберн, и в комнате запахло медью, когда он снова порезал палец и выдавил струйку крови в котелок, который Ианта использовала именно для таких ритуалов. — Слюна для дыхания жизни. — Он сунул раненый палец в рот, посасывая. — Чернила, чтобы отметить плоть.

Сплюнув в баночку чернил, он провел по ней окровавленным пальцем, и Ианта ощутила в себе первый отзвук магии, но подавила желание беспокойно дернуться. Лишь несмышленый аколит не умеет сосредоточиться.

Хотя даже Дрейк согласился бы, что поводов для волнения у нее предостаточно. Сам Ретберн, поиск реликвии и… чувство вины и горя.

На глаза вновь навернулись слезы.

«Не думай сейчас об этом».

— Hecarrh cairedh mi caratha… — прошептал Ретберн искусно подобранные слова — скорее всего, именно так звучала его личная формула силы.

Свечи замигали, и пламя волной взметнулось к потолку. Всплеск силы теплом отдался в животе и легко надавил меж бедер. Колдовство всегда носило для Ианты слегка сексуальный характер. Но привязанность магии к чему-то определенному зависит от человека и его магических особенностей, на которые он или она наиболее настроены. Некоторые предпочитают бурление крови, предвкушают возможность вырезать магию из кожи. Другие реагируют на могилу и энергию смерти.

Судя по взаимному притяжению, Ианта точно знала, к чему тяготеет Ретберн. Мышцы его бедер напряглись, когда он сунул палец в смесь из чернил, слюны и крови. Она заметила возбужденный член под батистовыми штанами и поспешно отвела взгляд, когда Ретберн оседлал ее бедра.

— Это необязательно, — запротестовала Ианта.

Он нежно погладил ее выбившуюся прядь:

— Тс-с.

И коснулся окровавленным пальцем ее груди, словно перебирая струны лютни. Чары прокатились по ней, кровь закипела в жилах. Ианта закусила губу и крепко сжала колени.

Милостивые небеса.

Какие интимные узы возникли между ними? Она жаждала чувственного удовольствия, а Ретберн, стоя на коленях, обхватывал ее прикрытые платьем бедра ногами.

Вскоре энергия утихла, но он все продолжал нависать над Иантой, тяжело дыша. Его черные волосы упали на ошарашенные глаза. Он опустил руку на каменную плиту возле головы Ианты, а другой легко погладил руну, которую нарисовал на ее коже.

Осталось лишь ей сделать шаг.

И это ее прерогатива.

Ианта вцепилась в галстук и потянула Ретберна на себя… Совершенно законный способ закончить ритуал, но если таково влияние одной руны, что же случится, когда все запреты исчезнут и дойдет до того, чего они оба желали? Насколько сильны их узы?