В аду места нет
Шрифт:
— Вот — для начала.
На белом металлическом значки была надпись: «Британские Железные дороги». Брейди примерил фуражку и оглядел себя в зеркале. Она была немного великовата, что было даже на руку: девушка подошла и остановилась у него за спиной, через руку у нее был переброшен темный костюм с блестящими форменными пуговицами.
— Вот и все, — оказала она; лицо ее было озорное и возбужденное. На миг она стала похожа на ребенка, которому предложили сыграть в новую, необычайно увлекательную игру.
Брейди повернулся, лицо его
— Что-то мне это не нравится, — оказал он. — Так вы увязнете в этой истории аж по вашу хорошенькую шейку; я не могу на это пойти. К людям, которые помогают сбежавшим преступникам, относятся без всякого снисхождения. Вы поезжайте на этом поезде, как и собирались. А я уж как-нибудь сам доберусь до Лондона.
— Я и так уже замешана в этой истории — хотите вы того или нет, — заявила она решительно. — Мой отец много думал о вас. Когда я приходила, чтобы встретиться с вами в тот день, я поняла, почему — под злостью, и горечью, и обидой еще сохранилось что-то от настоящего Мэттью Брейди.
— Но вам ведь от этого будет только хуже, — возразил он.
— Давайте решим так, — спокойно оказала девушка. — Я помогу вам, и мне ровным счетом наплевать, хотите вы этого или нет.
Он посмотрел на нее с некоторым удивлением, чуть ли не с восхищением и покачал головой.
— А в вас больше от отца, чем я думал.
Девушка улыбнулась, понимая, что победила.
— Пойдемте отсюда. Я живу совсем рядом, за углом. Мы можем побыть там до отхода поезда. — А как насчет вашей квартирной хозяйки?
— С этим все просто. Она ночует у сестры. Сказала, чтобы я перед отъездом оставила ключ под ковриком.
Она нашла кусок бурой оберточной бумаги, чтобы завернуть униформу, и они вышли через служебный вход и заперли дверь. На улице по-прежнему лил дождь; они прошли по переулку, свернув прямо на главную улицу.
Девушка взяла Брейди под руку, и они шли неспешно, как бы прогуливаясь, мимо залитых светом витрин магазинов. Они сворачивали на боковую улочку, когда из-за угла вывернула полицейская машина; ее слегка занесло на мокрой дороге.
Машина с ревом умчалась в ночь; сирена пронзительно завывала, и Брейди натянуто улыбнулся.
— Они не успокоятся, пока не перевернут этот город вверх дном.
— Они еще не успеют как следует раскачаться, а вы уже будете на пути в Лондон, — спокойно сказала Энни.
Вдоль улицы стояли старинные особнячки викторианской эпохи, перед каждым был маленький садик. Девушка открыла калитку в один из них, и Брейди, идя за ней по дорожке, с недоумением покачал головой. В Энни было нечто неуловимое, что-то, чего он в точности не мог бы определить, что делало ее непохожей ни на одну из женщин, каких он когда-либо знал. Ничто, казалось, не могло поколебать ее самообладания.
Энни открыла парадную дверь и через холл прошла в просторную уютную гостиную. Она включила большой электрический камин и повернулась к Брейди с улыбкой.
— Сначала я соберу свои вещи, а потом приготовлю
Когда она вышла, Брейди закурил, уселся перед камином и попытался расслабиться. Но тут же понял, что из этого ничего не выйдет. Дождь неумолчно барабанил по стеклу, точно пытаясь войти; он внезапно ощутил какую-то сосущую пустоту внутри — нервное перенапряжение давало себя знать. Пока что он в тепле и в безопасности, но, стоит ему выйти за дверь — и он преступник, беглец, за которым все гонятся.
Брейди вздрогнул и неожиданно почувствовал страх. Он встал и заметил у стены старое пианино. Он открыл его и взял несколько аккордов. Клавиши пожелтели от времени, но инструмент был настроен. Брейди сел и заиграл старые, полузабытые мелодии. Томительные и смутные — отзвук лета, которое ушло и оставило только воспоминания.
Он незаметно переходил от мелодии к мелодии, целиком сосредоточившись на игре, и страх покинул его; через некоторое время он поднял глаза и увидел, что Энни Даннинг стоит рядом с ним.
— Вы очень хорошо играете, мистер Брейди, — сказала она.
— Одно из моих немногих достоинств. Он улыбнулся. — Меня зовут Мэтт.
Девушка тоже улыбнулась, и уголки ее глаз чуть прищурились.
— Сейчас сварю кофе… Мэтт. А вы пока можете переодеться в свою униформу. Я оставила ее для вас на кровати. Первая дверь наверху, направо.
Комната оказалась такой же старомодной, как и остальная часть дома, с громадной кроватью с металлическими спинками и громоздкой викторианской мебелью. Два чемодана стояли на полу у дверей, еще один лежал на кровати рядом с униформой, открытый и пустой. Девушка, видимо, переложила свои вещи, чтобы высвободить место для его твидового костюма и пальто.
Он быстро переоделся и, стоя перед высоким зеркалом в платяном шкафу, внимательно оглядел себя. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Сама форма была ему маловата и немного жала под мышками, зато фуражка, напротив, съезжала на глаза, и козырек прикрывал лицо. Брейди аккуратно свернул свой костюм и пальто, уложил их в пустой чемодан и отнес его вниз вместе с другими.
Энни была еще на кухне: он вошел и остановился в дверях, прислонившись к косяку. Она вскоре обернулась, потянувшись за чем-то, и увидела его. Она ахнула от неожиданности и слегка отступила назад, потом рассмеялась.
— Но это же замечательно, Мэтт! Вас просто не узнать.
Он сдвинул фуражку на затылок и усмехнулся.
— Прекрасно. У меня прямо гора с плеч свалилась. Когда мы должны выходить?
Энни внесла нагруженный поднос в гостиную, и он вошел вслед за ней.
— Поезд отходит в самом начале первого. Мы можем занять свое место в любое время, начиная с одиннадцати. Думаю, нам лучше это сделать как можно позже, поближе к двенадцати.
Брейди кивнул, соглашаясь. Девушка протянула ему чашку кофе.