В аду места нет
Шрифт:
— Сливки, сахар?
— И то, и другое, — кивнул Брейди. Она подвинула к нему чашку.
— Ты родом из какой части Штатов?
Брейди ответил и отпил немного кофе. Он был отличный — просто отличный. Он допил все и осторожно поставил изящную чашечку.
— Давайте-ка покончим с церемониями и перейдем к делу. Почему вы хотите отправить меня на тот свет?
Она тоже поставила чашку и закурила еще одну сигарету.
— Но я вовсе не хочу. Ничего подобного.
— Тогда как насчет Хараса? —
Женщина покачала головой и сказала спокойно:
— Я даже не слыхала о Харасе, пока Дас не позвонил мне. Некто другой поинтересовался, есть ли у меня надежные контакты в Мэннингеме. Один старый знакомый.
— В таком случае, Харас, по-видимому, связан с этим человеком?
— Вот именно, красавчик.
— И вы не собираетесь назвать мне его имя?
— Да нет пока. Я позвонила ей, и она попросила, чтобы я тебя подержала у себя некоторое время. Так что не рыпайся и жди, что будет дальше.
— Значит, это тоже женщина?
— Вот именно, красавчик. А что, это тебя удивляет?
— Ничто меня больше не удивляет.
Голова у него болела; глаза женщины неожиданно показались ему громадными черными дырами на белом лице. Он медленно проговорил:
— А что с Энни?
— С твоей подружкой? — Соме пожала плечами. — Тебе нечего о ней беспокоиться. У меня есть дружок в Порт-Саиде — он знает, как следует обращаться с юными дарованиями.
Холодная тошнотная дрожь прокатилась по телу Брейди.
— Вы не посмеете, — сказал он.
Женщина, казалось, была искренно удивлена.
— Ну что ты, почему бы и нет?! Это просто удивительно, до чего быстро даже самые упрямые из девчонок становятся шелковыми — особенно, если знаешь, как с ними обращаться.
— Ах ты, грязная тварь! — крикнул Брейди и собственный голос показался ему чужим. Он попробовал встать, но не мог шевельнуть даже пальцем. Женщина улыбнулась.
— Плыви себе по течению, красавчик. Приятного тебе крепкого сна!
Ее голос, казалось, доносился откуда-то очень издалека. Брейди упал головой на стол.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Он медленно поднимался на поверхность из бездонного темного колодца; что-то словно взорвалось у него в мозгу — чья-то рука с силой ударила его по лицу. Он не чувствовал боли — совершенно никакой боли. Казалось, его тело больше не принадлежит ему. Все звуки как будто бы доносились откуда-то издалека, словно из-под воды — и все-таки он слышал все с необычайной отчетливостью.
— Ну, как он? — спросила Сомс. Карл хрипло засмеялся.
— Часа на два еще хватит, не меньше.
— К тому времени я уже буду знать, что они собираются с ним делать, — заметила Сомс.
Голоса их умолкли, и
Он закрыл глаза и поглубже вздохнул, стараясь побороть охвативший его ужас. Когда он снова открыл их, паутина почти рассеялась.
Он лежал на узкой кушетке, стоявшей у стены в маленькой комнатке. Свет лампы, затененной абажуром, падал на него сверху; занавески на окне были задернуты.
Брейди спустил ногтя на пол и немного посидел на краю постели, прежде чем попробовать встать. Во рту у него был отвратительный вкус, язык был сухой и распухший. Что бы там ни было в этом кофе, действовал он отменно — просто отменно.
Он встал и, пошатываясь, прошел через комнату; потом постоял, прислонившись к стене, и вернулся к кровати. Через некоторое время паутина рассеялась окончательно; что-то как будто вдруг щелкнуло, и все стало снова таким, как всегда.
Дверь была надежно заперта, фрамуги наверху тоже не было. Брейди присел на край кровати, обдумывая положение. Ему нельзя было терять времени.
В эту минуту поиски полиции уже, вероятно, перекинулись в Лондон. Ему нужно выйти отсюда. Потом он вспомнил, что Сомс говорила об Энни. Что-то насчет дружка в Порт-Саиде, который знает, как следует обращаться с юными дарованиями.
Он провел слишком много времени, работая на Ближнем Востоке, чтобы счесть это замечание пустой угрозой. Брейди быстро подошел к окну и отдернул занавеску. Рама легко поднялась, и он выглянул наружу.
Он находился на верхнем этаже здания; сад простирался внизу, в темноте, где-то в сорока футах под ним. Ближайшее окно было не менее чем в десяти футах слева от него и дотянуться до него не представлялось ни малейшей возможности.
Брейди закрыл окно и вернулся к постели. С минуту он раздумывал над сложившимся положением, потом подошел к двери и стал колотить в нее кулаками.
Через некоторое время в коридоре раздались торопливые шаги и разъяренный голос Карла:
— Кончай балаган, Брейди, не то я войду и разделаюсь с тобой!
Брейди опять забарабанил по двери, и немец сквозь зубы выругался.
— Ну, хорошо же, ты сам напросился.
Когда ключ щелкнул в замке и ручка повернулась, Брейди всей своей тяжестью навалился на дверь. Карл выругался и толкнул сильнее. Брейди еще с минуту подержал его так, потом отскочил назад.
Дверь с грохотом распахнулась, Карл влетел в комнату и плашмя повалился на пол; его револьвер отлетел в сторону.
Он стал подниматься; Брейди подбежал и с силой ударил его ногой в живот. Карл со стоном осел; Брейди схватил револьвер и вышел из комнаты, заперев за собой дверь.