В банде только девушки
Шрифт:
— Агент 0014 вышел на связь, — пренебрегая субординацией, гаркнул Стрельников. — Будете с ним говорить?
К великому удивлению подполковника, начальник вздохнул и, поднявшись из-за стола, пробубнил:
— Нет уж, голубчик. Сами, сами. — Он глянул на подарочные командирские часы. Столько дел, знаете ли. К тому же через полчаса у меня назначен визит к священнику. Мало ли чего может случиться? Лучше уж подстраховаться…
У Людки сжалось сердце. Мужчина ее мечты говорил по телефону всего каких-нибудь пять минут, но за это время повзрослел
Однако она ошибалась. Если бы она могла прочесть мысли агента 0014, то крайне удивилась бы или, что более вероятно, поскольку женщины склонны принимать все на свой счет, жутко оскорбилась бы. Ведь в голове у агента роился клубок слов, сплошь нецензурных. Такое количество разнообразных ругательств он не употребил за всю свою жизнь. А вот теперь в одно мгновение всплыло все: и новое, и старое, и даже давно позабытое. Он взглянул на оцепеневшую у окна продавщицу:
— Все-таки они сделали это.
— Кто они? — не поняла Людка. — Что сделали?
— Они его включили.
— Что включили?
— Счетчик.
За свою практику в сельском бизнесе продавщица знала только один «счетчик». Вернее, два, но тот, который за электричество и по которому на селе никто никогда не платил, был не в счет. А вот по поводу первого она слыхала немало историй, в которых на «счетчик» ставили должника. Это означало, что на задолженную сумму начисляли проценты, и, если должник не возвращал деньги с этими процентами, его просто убивали. Людкино сердце сжалось, а глаза вылезли из толстых щек. Она заломила руки и пискнула:
— Сколько?! Сколько ты должен?
— Я? — удивился агент 0014.
— А кого же поставили на «счетчик»?
— Ах, ты в этом смысле. — Он натянуто улыбнулся, не забывая ругаться про себя отборными словами (момент был соответствующий — мир в опасности). — Нет, тут другое. Видишь ли, счетчик автоматический. Он переключил механизм в режим саморазрушения. Но механизм-то создавался для террористической акции, а потому вместе с саморазрушением заработала основная программа. Так что если я не найду ту «девятку», то всем нам, мягко говоря, хана.
— А грубо говоря? — решила уточнить Людка, которая, несмотря на романтический склад натуры, в денежных делах и сферах, недоступных ее пониманию, предпочитала ясность результата.
— Грубо говоря… — Агент задумался. — Существует много определений. Но за подобные слова, произнесенные в публичном месте, раньше сажали на 15 суток. А еще раньше вызывали на дуэль.
Продавщица хлопнула глазами, решив, что раз уж разговор зашел о 15 сутках лишения свободы, то дело действительно очень серьезное.
— А что значит «хана»?
— Ну… — Он очертил рукой круг в воздухе. — Механизм, о котором я говорил, не что иное, как аналог ядерного
— А президентские приказы, значит, не слушают?
— Нет. Теперь президентские приказы для них пустой звук. Развалилась страна, — грустно подытожил агент 0014.
— Тю! — процедила Людка. — Нашу страну отсутствием президентских приказов не развалишь. У нас от него, от Президента этого, 10 лет как одни пустые звуки исходили.
— Ты не понимаешь! — вскричал агент 0014. — Запуск ракет можно остановить, только выключив таймер в этой машине. Ни с какого другого пульта этого сделать нельзя. Так что, если я не найду «девятку», через несколько часов начнется Третья мировая война.
— А как же ее искать?
— У меня есть только один план: прочесать местность. «26»-го квадрата, ну, того, в котором мы сейчас находимся, «девятка» не покидала. Значит, она все еще тут. Но вот где?
— Знаешь, — Людка прищурилась, — из всех жителей этого квадрата самые подозрительные двое: некие Винтик и Шпунтик. Они не местные, москвичи, ошиваются тут на даче. В соседнем поселке, за лесом. Это недалеко. Так вот, какая бы гадость в нашем квадрате ни случалась, они всегда были к ней причастны. Они и местных грабят, и дачников, и вообще… даже в мой магазин заявлялись. А теперь еще и чулки на бошки цепляют, думают, не узнают их. Сволочи, одним словом. И я думаю, такие они гады, что и Третью мировую войну развяжут, не поморщатся. Помяни мое слово — уж кто-кто, а они точно участвуют во всем, что ты тут наговорил. Так что если и прочесывать район, то начинать нужно с них.
Агент 0014 взглянул на нее испытующе, потом горячо поблагодарил:
— Спасибо, Люда. Родина тебе этого не забудет.
По чести сказать, продавщица совсем не рассчитывала на признательность родины. Ей вполне достаточно было благодарного света, льющегося из прекрасных глаз мужчины ее мечты. За этот свет, за теплоту, понизившую его голос на полтембра, она готова была не только довести его до известной дачи, но и самолично поймать и Винтика, и Шпунтика, связать их, а если окажут сопротивление, то и прибить. Она глянула на агента. Как же он был прекрасен! Эти глаза, этот волевой подбородок, эти плечи… Руки у нее задрожали, на глаза навернулись горячие слезы. А в сердце что-то булькнуло. Наверное, любовь.
До взрыва осталось 07 часов 22 минуты 48 секунд.
— Ну и заварила ты кашу! — шепнула Лина. — Ты хоть понимаешь, что пять минут назад развязала войну между двумя мафиозными группировками? Бедное село Иванцы.
— Почему двумя? — Алиса, как могла со связанными руками, пожала плечами. — Господин Барышкин со своими бандюгами сейчас, наверное, в каком-нибудь казино культурно отдыхает и знать не знает про село Иванцы.