В бегах. Цена свободы
Шрифт:
— Ты в натуре убил его, Михей или только?.. — Граф не договорил до конца, но я понял, что он имеет в виду. Он говорил тихо, чтобы не слышали остальные. — В ногу — это для них, а так завалил, да? Ты ведь сентиментальный у нас, мог и отпустить сдуру.
— Не отпустил. Вынужден был убить, — неохотно буркнул я, не желая ворошить неприятное. — Он не мучился. Один выстрел.
Граф покачал головой:
— Ему от этого не легче, брат.
— Не скажи, — не согласился я с ним. — Одно
— Думаешь?
— Да. В этом иногда кроется возмездие. Ждать — страшно и мучительно, почти невыносимо. Когда не ждешь, то словно падаешь в колодец, не успевая ничего понять. Шел, свалился, опомнился при ударе, на дне. В смерти не будет и этого.
— Как знать, как знать. Я сам тебе когда-то говорил, что смерть не страшна, миг один, но все-таки о ней не хочется думать, — вздохнул Боря. — И чем больше тебе лет, тем больше не хочется. Такие вот дела… Ты не забывай посматривать на «клиентов», — напомнил он мне о пленниках.
— Да я смотрю. Никуда не денутся. Еще с полчаса побазарим, и наш водила «присунет» Нине. Любезничают вовсю, мать их!
— Пусть трахнет, не жалко. На то она и баба. Жуй, жуй, — кивнул Граф на ветчину.
Я прожевал кусок мяса, взял еще и встал:
— Нам пора двигать, Граф. До Свердловска путь неблизкий…
— Это точно, — согласился Боря. — Сейчас поедем. Эй вы! — крикнул он остальным. — Пожрали уже?
— Да, — отозвался водила.
— Тогда вперед, едем. Смотри не усни, Геннадий, после жратвы тянет на сон. Очень тянет.
— Я привыкший, ночами работал. Не усните сами, — усмехнулся водила.
«Да, это уж точно нам ни к чему», — подумал я.
Итак, время нашего пребывания в бегах перевалило, кажись, за сутки. Впрочем, я уже сбился со счету, потерял счет времени. Но до поселка Ослянка, куда мы направлялись, оставалось не больше часу-двух езды. Это я знал точно.
— Врубай музыку, Гена, здесь никого нет, — сказал я водиле, и он тут же включил радио. Голос Ирины Аллегровой заполнил собой салон.
— Не так громко, чуть тише, — попросил я. — Нормально.
Граф дремал рядом со мной, откинув голову назад, Нина по-прежнему бодрилась. Ехать под музыку было гораздо приятнее, чем так, наедине со своими мыслями. Даже наш угрюмый подполковник слегка оживился, возможно, надеялся в глубине души на то, что на Ослянке нас наконец остановят. Он даже заговорил с водилой, чего раньше не делал. По времени и по дороге он конечно же знал, что мы уже подъезжаем, бывал здесь не раз, сам говорил.
— Послушайте, полковник, — обратился я к нему на «вы», уважительно, — а как нам объехать поселок? Насколько я понимаю и видел, здесь только одна дорога и она обязательно проходит
— Да, — отозвался он. — Совершенно верно.
— И куда ведет эта дорога после Ослянки?
— Она заканчивается. Далее — лес, просеки, — туда. Есть ответвление на поселок Ревень, но он вам не нужен, он в стороне.
— Ясно… — процедил я сквозь зубы, не так ему, как себе. Ясно. Ослянку, значит, нам не миновать. Что ж, посмотрим, как живут господа поселенцы.
Я посмотрел на дорогу и увидел впереди свет фар. И я, и шофер увидели их одновременно, почти одновременно. Он с ходу притормозил и выключил приемник.
— Что делать? Ехать на них или свернуть в лес? — спросил Гена на всякий случай и как бы подтверждая свою лояльность по отношению к нам. Фары тем временем быстро приближались, становились ярче и ярче. — Скорее всего, «МАЗ», я думаю, — задумчиво произнес он.
— Возможно. Едь спокойно, но если «маякнут» фарами, чтобы мы остановились, не останавливайся. Сориентируемся по ходу.
Все напряженно застыли, вглядываясь в дорогу. До встречной машины оставалось метров десять, когда она неожиданно остановилась. Да, это был «МАЗ», водила угадал. Из кабины выскочили несколько человек и встали прямо на дороге. Они махали нам руками, прося остановиться. Вот чертовщина! Таких неожиданностей я не ожидал.
Сворачивая направо, мы попадали в кювет, сворачивая налево — врезались в стоящий сбоку «МАЗ». Оставалось одно — ехать прямо на этих людей и сбивать их, если не успеют отскочить в сторону.
— Газуй! — крикнул я шоферу, хотя не знал, кто стоит на дороге и что им нужно. Но было поздно, водила уже тормозил. Конечно, он не отважился сбивать людей. Те уже подходили к нам. Два мужика в штатском, в руках одного было ружье, третий остался в кабине, за рулем.
— Полковник! — Граф сказал только одно слово, но тот все понял, сжался.
— Здорова, мужики! — поздоровались люди с Геной и подполковником, когда подошли вплотную. И тот и другой стояли рядом, со стороны водителя. — На Ослянку, да? — поинтересовался один из них, хотя и сам понимал, что туда.
— На Ослянку, — ответил ему подполковник ровным голосом.
— А мы думали, это Горохов едет. Майор Горохов, наш. Вы его, наверно, знаете, товарищ подполковник.
— Знаю. Головин — в поселке или уехал? — спросил он о каком-то Головине, и мы поняли, что это фамилия «хозяина» поселения. Наверняка его.
— Вечером еще был, сейчас не знаем, — ответил другой. — Ну извините за задержку. А мы — на Пинту, за поселенцем беглым. В шизо там сидит…