В битве с исходом сомнительным
Шрифт:
Почувствовав прилив энергии, Джим ускорил шаг.
– Послушай, дай мне дело делать, Мак, хорошо? Не хочу я всю жизнь вроде как на подхвате быть!
Мак засмеялся.
– Пообвыкнешься, привыкнешь. Так с головой в дела влезешь, что взвоешь, еще мечтать станешь о городе и восьмичасовом рабочем дне!
– Нет, Мак, не думаю, что стану об этом мечтать. Никогда раньше мне не было так хорошо, так привольно. У тебя тоже бывает такое чувство?
– Иной раз бывает, – отвечал Мак. – Но чаще я слишком занят, чтобы в чувствах своих копаться.
С каждым
– Мне кажется, я вижу огни на мосту, – сказал Джим. – Видишь по три огня с двух сторон?
– Вижу. Он вроде говорил забирать влево?
– Ага. Влево.
Бетонный в два пролета мост соединял берега узкой речушки, высохшей в это время года до болотистого ручейка с песчаной отмелью посередине. Держась левой стороны, Мак и Джим прошли по мосту и уже за спуском на берегу отыскали тропинку, убегавшую в заросли ивняка. Мак пошел впереди. Свет фонарей на мосту сюда не достигал, со всех сторон их окружила чаща. Глаз различал силуэты веток на более светлом фоне неба и черную стену тополей справа у реки.
– Тропки не видно, – сказал Мак. – Я ее только ногами и чувствую. – Он шел медленно, осторожно. – Руки подними, береги лицо, Джим.
– Да я уж и так берегу. Меня только что веткой прямо по губам хлестнуло.
Через некоторое время они почувствовали под ногами жесткую исхоженную землю.
– Дымком тянет, – принюхался Джим. – Теперь, видать, недалеко.
Внезапно Мак замер.
– Там огни впереди. Слушай, Джим, тут такая штука, что как раньше надо. Давай я говорить буду.
– Ладно.
Дорога неожиданно вывела их на просторную поляну, освещенную костерком. За костром располагались три грязно-белые палатки, в одной из которых горел свет, отбрасывавший на полотно гигантские черные тени от движущихся внутри фигур. На самой поляне собралось человек пятьдесят. Одни спали прямо на земле, свернувшись наподобие сосиски, закутавшись в одеяло, некоторые сидели вокруг костра на расчищенной выровненной площадке. Едва Джим и Мак ступили из зарослей ивняка, выйдя на поляну, как услышали вскрик – короткий, громкий, тут же оборвавшийся. Звук шел из освещенной палатки. И тут же по стенке палатки заметались, нервно задвигались тени.
– Плохо кому-то, – негромко произнес Мак. – Пока мы ничего не слышали. Иной раз стоит притвориться, что твое дело сторона.
Они приблизились к костру, вокруг которого на корточках, сжав руками колени, сидели мужчины.
– Можно парню к вам в компанию присоединиться, – осведомился Мак, – или этот вопрос надо на голосование поставить?
Лица сидящих обратились к нему – небритые лица с горевшими отсветом костра глазами. Один из мужчин подвинулся, освобождая место.
– Земля некупленная, бесплатная.
– Только не там, откуда я приехал, – хмыкнул Мак.
Вмешался другой
– Ну, значит, ты в правильное место прибыл, приятель. Здесь у нас все бесплатно – еда, спиртное, дома, автомобили. Давай, двигай к нам и отведай индейки.
Мак присел на корточки и сделал знак Джиму присесть рядом. Вытащив кисет, он красивыми точными движениями свернул аккуратную самокрутку, после чего, как бы спохватившись, добавил:
– Может, кто из господ капиталистов закурить желает?
К кисету сразу же потянулось несколько рук. Мужчины передавали кисет друг другу.
– Только что прибыли? – спросил тот, что с худым лицом.
– Только что. Рассчитываю яблоки пособирать и на заработанные отчалить.
– Да знаешь, сколько платят здесь! – с яростной злобой выкрикнул тот, что с худым лицом. – Пятнадцать центов, приятель! Пятнадцать вшивых центов!
– Ну а ты чего хотел? – возразил Мак. – Господи ты боже, чего еще можно ожидать, если храбрости не хватает сказать, что людям жрать надо! Жрите яблоки! Снимете яблоко и жрите! Чудные яблочки, все как на подбор! – Тон его стал строгим. – Ну а если прекратить их собирать?
– Нельзя прекратить! – выкрикнул худой. – Я вот все до последнего цента на то, чтоб сюда добраться, ухнул!
– Чудные яблочки, все как на подбор… – негромко повторил Мак. – А если мы не станем их собирать – сгниют.
– Мы не станем, станут другие!
– А если не дать другим это делать?
Люди у костра насторожились.
– Это ты что, на стачку намекаешь? – спросил худой.
Мак рассмеялся.
– Да ни на что я не намекаю!
– Когда Лондон узнал, сколько они платят, – заговорил коротышка, сидевший у костра, уткнув подбородок в колени, – его чуть удар не хватил, ей-богу! – Он повернулся к соседу: – Ты вот видел его тогда, Джо.
– Он аж позеленел, – поддакнул Джо. – Стоит и прямо на глазах зеленеет. Схватил палку и в щепки ее разломал!
Кисет вернулся туда, откуда начал свое путешествие, но заметно похудевшим. Мак ощупал его и сунул в карман.
– А кто это – Лондон? – поинтересовался он.
Ему ответил худой:
– Лондон – хороший парень. Мы с ним в дороге познакомились. Он парень крутой.
– Он главный у вас, да?
– Нет, не главный. Просто хороший парень. Мы с ним попутчики, что ли… Слыхал бы ты, как он с копами разговаривает! Он…
Из палатки вновь раздался вопль, на этот раз более продолжительный. Мужчины повернули головы на звук и тут же безучастно вновь воззрились на огонь.
– Кому-то плохо? – осведомился Мак.
– Это Лондона сноха. Рожает.
– Негоже здесь рожать-то, – заметил Мак. – Доктор хоть есть там?
– Да откуда бы, черт возьми, взяться здесь доктору!
– Так почему бы им в больницу окружную ее не отвезти?
Худой насмешливо скривился.
– Не принимают они бродяг-сезонников в больнице окружной! Разве не знаешь? Мест у них нет в больнице, всегда под завязку.