В битве с исходом сомнительным

Стейнбек Джон Эрнст

– Привет, мистер, – поздоровался Мак. – Ваша хозяйка разрешила нам приехать и забрать кое-что.

– Ага, – отозвался мужчина. – Я в курсе. Две старые молочные коровы и теленок-бычок.

– Мы можем забить их прямо здесь, мистер?

– Ну да. Сами сделаете. И уберите потом. Поаккуратнее, чтоб грязи не осталось.

– Где они, мистер?

– Я их в сарае держу. Там не режьте. А то грязь будет.

– Конечно, мистер. Заверни за сарай, Альберт.

Когда грузовик встал, Мак, обойдя его, спросил:

– Из вас кому-нибудь,

парни, случалось корову забивать?

Но тут вмешался Джим:

– Мой старик на бойне работал. Я могу им показать. Сам сделать не могу – рука болит.

– Хорошо, – согласился Мак.

Фермер вышел из-за угла и направился к ним.

– У вас кувалда найдется? – обратился к нему Джим.

Фермер ткнул большим пальцем в сторону маленькой пристройки к сараю.

– А нож имеется?

– Угу. Отличный нож. Не забудьте потом вернуть.

Джим обратился к парням:

– Пусть пара ребят пойдут в сарай и перво-наперво бычка оттуда выведут. Вероятно, он самый резвый.

К ним спешил фермер с кувалдой, тяжелой, на короткой рукоятке, в одной руке и ножом в другой. Джим взял у него нож и оглядел его. Лезвие было отточено так, что сияло – гибкое и тонкое, а кончик напоминал иглу. Большим пальцем он тронул край лезвия.

– Острый, – сказал фермер. – Он всегда у меня острый. – Взяв опять нож, фермер обтер его рукавом, отчего отблеск сияния упал и на рукав. – Шермана сталь. Сталь хорошая!

Из сарая бегом выскочили четверо парней с рыжим годовалым бычком посередине. Вцепившись в веревку на его шее, они удерживали его плечами и упирались пятками в землю, пытаясь остановить рвавшееся от них животное.

– Вот здесь режьте, – сказал фермер. – Здесь кровь в землю уйдет.

– Кровь хорошо бы собрать, – заметил Мак. – Это ж отличное укрепляющее средство. Эх, была бы у нас посудина, в чем отвезти…

– Мой старик пробовал кровь пить, – сказал Джим. – А я не мог – тошнило. Давай, Мак, бери кувалду и вот сюда, в это место по голове бей – одним сильным ударом. – Нож он передал Альберту Джонсону: – Гляди: видишь, где я руку держу? Вот сюда и втыкай нож, как только Мак свой удар нанесет. Здесь большая артерия проходит, ее и надо вскрыть.

– Как я узнаю, что вскрыл?

– Узнаешь, не волнуйся. Кровь фонтаном брызнет, как из полудюймовой трубки. Не забудьте в сторону отскочить, все вы!

Двое парней с двух сторон держали рвущегося теленка. От удара Мака у бычка подкосились ноги. Альберт, вонзив нож и вскрыв артерию животного, отшатнулся от мощного фонтана крови. Теленок забился в судорогах, а затем постепенно затих. На мокрой земле образовалась ярко-красная лужа густой крови.

– Просто стыд, что мы ее собрать не можем, – сокрушался Мак. – Нам бы бочоночек маленький…

– Ладно. Теперь следующую выводи, – распорядился Джим. – Сюда ее, вот на это место ставь!

Мужчины, с любопытством наблюдавшие за тем, как забивали бычка, к повторению подобной сцены отнеслись равнодушнее и, когда убивали двух коров,

уже не теснились и не проталкивались вперед, чтобы получше разглядеть детали. Когда и со старыми коровами было покончено, а из горла животных медленно сочилась кровь, Альберт вытер куском мешковины липкий нож и вернул его фермеру. Задним ходом он подвел грузовик ближе, а мужчины подняли тяжелые, обмякшие туши в кузов грузовика и уложили так, чтобы головы животных свешивались и кровь лилась на землю.

Мак повернулся к фермеру:

– Спасибо, мистер.

– Ферма не моя, – отвечал тот. – Как и коровы. Я только издольщик.

– Ну, тогда за то, что нож одолжили.

Мак помог Джиму влезть в кабину грузовика и, впрыгнув туда и сам, устроился рядом с ним. Правый рукав Альберта весь до плеча был красным от крови. Альберт включил медлительный, одышливый двигатель грузовика и осторожно повел по неровной, в выбоинах, дороге. У ворот его поджидал дорожный полицейский, и когда они выехали на главную дорогу округа, он последовал за ними чуть поодаль.

Сидевшие на мешках парни завели песню:

– Суп! О супе мечтаем одном, О доброй тарелочке супа!

Полицейский заулыбался. Один из парней пропел, обращаясь к нему:

– Не странно ль, голубчик, Что даже шериф Голубым оказаться может…

В кабине Мак, наклонившись вперед и перегнувшись через Джима, попросил:

– Альберт, город надо подальше объехать. Провизию необходимо доставить в лагерь. Постарайся ехать проселками, пусть даже это и займет время.

Альберт хмуро кивнул.

Теперь светило солнце. Оно стояло высоко, но тепла не было.

Джим сказал:

– Ну, людям сейчас повеселее будет, взбодрятся, поди.

Альберт опять кивнул.

– Набьют себе брюхо мясом и спать завалятся.

Мак засмеялся.

– Удивляюсь я тебе, Альберт! Нет у тебя малейшего понимания идеи, что труд облагораживает.

– Нет понимания, – отозвался Альберт. – Ничего у меня нет: ни понимания, ни идеи, ни денег – ничего!

– И терять нечего, кроме своих цепей, – тихонько вставил Джим.

– Чепуха! – бросил Альберт. – Мне нечего терять, кроме моих волос!

– Но у тебя же грузовик есть, – возразил Мак. – Как бы мы достали все это, не будь у тебя грузовика?

– Этот грузовик меня достал, – горько заметил Альберт. – Проклятая развалина скоро меня в гроб вгонит. – Он печально уставился вперед и, говоря, почти не шевелил губами. – Вот поработаешь, получишь три доллара прибытку и только начинаешь по сторонам глядеть, себе кралю высматривать, как ломается что-нибудь на этой рухляди и уходят твои три доллара на починку. Вечная история! Проклятый грузовик – что тебе жена ревнивая.