В борьбе за свободу
Шрифт:
В военном отношении «Потемкин» и «Георгий» представляли вместе большую силу{*26}. Еще большее значение имел их союз в политическом смысле. Присоединение «Георгия Победоносца» способствовало росту революционного сознания среди самых политически отсталых потемкинцев. Они увидели, что «Потемкин» не одинок, на его сторону начинает переходить ядро флота. В них крепли уверенность в правоте начатого дела и доверие к революционному руководству социал-демократов.
Это учитывали и враги восстания. А. С. Галенко понял, что надо спешить с организацией контрреволюционного выступления. Считая, вероятно, что прапорщик Д. П. Алексеев действует недостаточно энергично, Галенко сам начал сколачивать контрреволюционную организацию{302}.
А тем временем вице-адмирал А. X. Кригер на расстоянии 12 миль от Одессы в 15 часов 30 минут остановил эскадру и собрал
Перед уходом в 19 часов 15 минут А. X. Кригер послал в Одессу миноноску № 272 для переговоров с восставшими о капитуляции. На миноноске находились старший офицер с «Трех Святителей» капитан второго ранга И. Н. Псиол, лейтенант с «Синопа» В. Д. Чайковский и священник с «Ростислава». Оказавшись на расстоянии видимости, они световыми сигналами предложили «Потемкину» сдаться. «Никогда», - [109] ответили с мятежного броненосца. Встретив отказ, офицеры все же предложили вступить в переговоры. Следует заметить, что в телеграмме А. X. Кригера в морское министерство о результатах «немого боя» совершенно искажен смысл переговоров с «Потемкиным». Если верить А. X. Кригеру, его офицеры не ставили вопрос о капитуляции, а сразу предложили вступить в переговоры и получили отказ. Вероятно, они сознательно исказили в своем докладе А. X. Кригеру ход переговоров, не желая сознаваться в трусости. В действительности потемкинцы согласились на переговоры. По воспоминаниям А. П. Березовского, он вместе с А. Н. Матюшенко и еще несколькими матросами вышел на катере навстречу миноноске. «Мы хотели, - писал он, - заставить посланных от эскадры вести с нами переговоры в присутствии всей команды контрминоносца (Березовский ошибочно называл миноноску № 272 контрминоносцем, - Б. Г.), надеясь, что она позднее сумеет передать о наших целях и стремлениях матросам других судов»{304}. Но этого и боялись офицеры. Заметив катер, миноноска № 272 полным ходом ушла в море и в 23 часа 50 минут присоединилась к эскадре. Выслушав доклад офицеров, А. X. Кригер понял, что последняя надежда рухнула, и повел корабли в Севастополь.
Утром 18 июня в 10 часов «Ростислав» и через 15 минут «Три Святителя» боевыми выстрелами разрядили свои орудия главного калибра. В морской простор унеслись снаряды, предназначенные «Потемкину». Орудия других кораблей молчали: там матросы при встрече с «Потемкиным» вывели из строя и пушки и торпедные аппараты{305}. Так позорно для царских властей закончилась карательная экспедиция против восставшего «Потемкина».
Военные и городские власти Одессы после появления на рейде второго броненосца находились в полной растерянности. Некоторые полагали даже, что «Потемкин» сдался «Георгию». Старший портовый лоцман Н. И. Романенко предложил произвести разведку и на паровом катере подошел к «Георгию», Там Романенко передал матросам: «Я послан к вам командиром порта спросить, не нужно ли чего новому броненосцу?» К. И. Фельдман с борта «Георгия» направил его к «Потемкину», на котором Н. И. Романенко беседовал с членами комиссии. Они расспрашивали его о положении [110] в городе, а затем вручили письменное заявление командующему войсками с требованием срочно доставить на «Потемкин» необходимую провизию{306}.
Командование Одесского гарнизона после присоединения «Георгия» к «Потемкину» перестало надеяться на помощь эскадры. На Жеваховой горе начали устанавливать восемь 229-миллиметровых мортир, а на берегу - торпедные аппараты, чтобы взорвать броненосцы на рейде. Командование гарнизона вывело из Одессы 52-ю пехотную дивизию и 8-й Донской казачий полк, ставшие ненадежными. Вместо них в город вошли 273-й Ставучанский и 275-й Хотинский пехотные полки, а также 23-й Вознесенский драгунский полк. По всему городу расклеили тексты распоряжения командующего войсками не собираться более 20 человек, в противном случае войскам было приказано стрелять без предупреждения. Не надеясь на эти меры, начальник Одесского жандармского управления полковник Н. М. Кузубов направил в Петербург телеграмму с просьбой прислать с Балтики миноноски и даже подводные лодки для потопления мятежных броненосцев{307}.
Настоящая паника охватила представителей имущих классов Одессы. Перепутанная буржуазия штурмом брала уходившие из города поезда. «На вокзале светопреставление, - писал очевидец, - билетов достать нельзя». 17 июня только
Официального сообщения о восстании на «Потемкине» тогда еще не было, но слухи начали распространяться по всей России. Появились известия в иностранной печати. Из Петербурга в Одессу направилось много иностранных корреспондентов{309}.
«Потемкин» и «Георгий Победоносец» стали на ночь на внешнем рейде напротив выхода из порта. Учитывая угрозу ночных торпедных атак, потемкинцы приказали командам миноноски № 267 патрулировать на линии горизонта, а минных катеров - вблизи броненосцев. Прожекторы «Георгия» освещали акваторию порта и берег, а более сильные прожекторы «Потемкина» - море и горизонт{310}.
Как только революционные корабли вернулись в Одессу, на «Потемкин» от комиссии «Георгия» приехали С. П. Дейнега, Д. П. Кошуба и Н. Ф. Безбах, чтобы вместе разработать план дальнейших действий. [111]
С докладами о положении на «Георгии» выступали Кошуба, Дейнега и Фельдман. Они сообщили, что большинство команды «Георгия», не дождавшись присоединения эскадры, начинает сомневаться в успешном продолжении восстания. Кошуба и Безбах предложили обменять 300 георгиевцев на 300 потемкинцев{*27}. Но большинство потемкинской комиссии выступило против перевода части потемкинцев на «Георгий» из опасения ослабить тем самым боеспособность обоих кораблей, так как матросы, мало знакомые с механизмами броненосца другого типа, не смогут во время боя действовать быстро и уверенно{311}. Очевидно, потемкинская комиссия недостаточно хорошо понимала, какую опасность представляла контрреволюционная агитация кондуктуров и их сторонников, а также плохо учитывала настроение моряков эскадры, допуская возможность боя с крупными силами царского флота. Наконец по настоянию Д. П. Кошубы для укрепления революционного сознания экипажа «Георгия» комиссия решила послать туда 60-70 потемкинцев. Но споры о том, кого именно послать, чрезмерно затянулись - начальники боевых частей не хотели отдавать своих лучших матросов.
На этом же заседании постановили снабдить миноноску № 267, не имевшую боеприпасов, снарядами и торпедами. Потемкинские 37-миллиметровые снаряды и торпеды не подходили к орудиям и аппаратам миноноски. По совету потемкинца Д. С. Шопарева боеприпасы решили взять с «Георгия». Но когда около двух часов ночи за ними послали, кондуктуры «Георгия» отказались дать снаряды и торпеды. Вначале они мотивировали отказ поздним временем и усталостью команды, а в заключение категорически заявили, что никаких боеприпасов со своего корабля не дадут{312}.
Не дожидаясь конца заседания, С. П. Дейнега и Н. Ф. Безбах вернулись на «Георгий». Они знали, как мало там активных матросов, которые без них не сумеют справиться с контрреволюционной агитацией. Беспокоились об этом и потемкинцы. После заседания В. П. Кулик и К. И. Фельдман отправились на помощь [112] С. П. Дейнеге и Н. Ф. Безбаху. Д. П. Кошуба остался на «Потемкине», требуя скорее выделить людей для перевода на его корабль {313}.
А тем временем кондуктуры «Георгия», тайно собравшись в кают-компании, составили заговор. О его существовании и планах заговорщиков стало известно из их следственных показаний. Они поставили целью увести утром корабль в Карантинную гавань и сдать его военным властям. Весь вопрос был в том, как заставить команду сняться с якоря. Однако заговорщики нашли выход. Они отобрали самых «верных» фельдфебелей и квартирмейстеров и, скрывая даже от них истинную цель мятежа, заявили, что хотят вернуться в Севастополь и просят их содействия. Кондуктуры поручили им вести среди матросов агитацию: одних призывать, пока не поздно, идти сдаваться, а революционно настроенных - звать в Севастополь для продолжения борьбы, убеждая их не терять понапрасну времени на одесском рейде{314}.
Спустя несколько часов после заговора кондуктуров на «Георгий» прибыли К. И. Фельдман и В. П. Кулик. С. П. Дейнега сообщил им, что положение на корабле ухудшилось и всех кондуктуров во главе с боцманом А. О. Кузьменко необходимо арестовать, для чего потребуется поддержка потемкинцев. Кроме того, считал он, надо объяснить команде необходимость этого шага и заменить арестованных специалистами с «Потемкина». По воспоминаниям Н. Ф. Безбаха, на «Георгии» было много матросов, призванных из запаса, у которых остались в Севастополе жены и дети. Эти матросы особенно активно выступали за поход туда. Команда раскололась на две части, одна из которых говорила о необходимости прекратить восстание {315}.