В боях за Карпаты
Шрифт:
Мне часто приходится встречаться с молодежью, приезжающей в Хотин, чтобы подробней ознакомиться с деятельностью нашей подпольной организации. Восхищаясь подвигами хотинских комсомольцев, они интересуются, как нам, юношам, которые только один год прожили при Советской власти, удалось так смело и организованно вступить в схватку с фашистами?
Ответ здесь прост. Всем известно, что трудящиеся Буковины, находясь под гнетом австрийских, а затем румыно-боярских оккупантов, все время вели борьбу за свое освобождение и воссоединение буковин-ской земли с матерью-Украиной. В 1919 году многие буковинцы, и в частности жители Хотинского района, с оружием в руках
Активная деятельность Хотинского подполья наводила страх на фашистских оккупантов. Они считали, что в городе действует большая группа коммунистов-парашютистов. Карательный отряд жандармов и многочисленные агенты сигуранцы были бессильны и просили помощи у немецкого командования. Развернулась беспощадная борьба с фашистскими карателями. Организовывались налеты на их казармы, диверсии и засады.
В августе 1942 года фашистским карателям удалось частично раскрыть нашу подпольную организацию. 15 человек было арестовано, в том числе штаб во главе с Галкиным.
Хочется несколько слов сказать о стойкости и мужестве хотинских комсомольцев перед смертью. Во время следствия жандармы добивались раскрытия всего подполья. На допросах они запугивали расстрелом, применяли самые изощренные пытки. После допросов многих товарищей приносили в камеру без сознания. Но ребята молчали и старались без единого стона переносить страшные пытки.
О деле хотинских комсомольцев стало известно фашистскому правителю Румынии Антонеску. Он дал распоряжение провести следствие в короткие сроки и «жестоко наказать коммунистов». Черновицкая сигуранца и жандармерия делали все, чтобы выполнить это распоряжение.
Судилище длилось два дня, 10 и 11 сентября 1942 года. Председатель военного трибунала запугивал расстрелом, пытался еще раз выявить участников подполья, вызывал в суд подставных свидетелей, чтобы добиться нашего признания. Но комсомольцы вели себя смело и гордо. Они твердо отрицали свою вину и умело разоблачали лжесвидетелей.
В вынесенном приговоре пять раз упоминалось слово «казнь». Кузьма Галкин, Владимир Манченко, Александр Непомнящий, Николай Салтанчук и Дмитрий Семенчук были приговорены к расстрелу, шесть человек, в том числе и я,— осуждены на вечную каторгу, остальные — на разные сроки тюремного заключения.
После суда нас привязали друг к другу за руки и под усиленным конвоем повели в тюрьму. Впереди шли осужденные насмерть. Кто-то из них затянул песню: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...» Конвоиры избивали нас прикладами, но слова песни звучали еще громче.
В тюрьме мы старались не думать о будущей казни. Проводили в камере комсомольские собрания, обсуждали вопросы борьбы с врагом
Особенно мужественно вел себя Галкин. Он до конца оставался руководителем организации, искал способы борьбы с врагом даже в условиях тюрьмы. Ему удалось передать на волю несколько писем.
Умирая, человек думает и говорит о самом дорогом: чем он жил, во имя чего боролся. Вот выдержка из письма Галкина, которое он передал своей матери из тюрьмы:
«Хотя я буду расстрелян, вы не плачьте, а гордитесь своим сыном, что погиб за свою Родину».
Какую надо было иметь силу воли, чтобы, презирая смерть, написать такие ясные и благородные строки! Как беззаветно надо было любить свою Отчизну, чтобы не пожалеть во имя ее свободы жизни!
Так могут жить и умирать только настоящие герои!
ЖИЗНЬ — ПОДВИГ
...Зеленые Карпаты. Край отважных бокорашей, славных опрышков, трудолюбивых лесорубов и пастухов. В самом центре его — большое гуцульское село Ясиня, где в семье потомственного лесоруба Борканюка в 1901 году родился мальчик Олекса.
С малых лет видел он нищету и горе, замечал, как часто плакала мать, как содрогались от натужного туберкулезного кашля худые плечи отца, как дрались в углу из-за куска овсяной лепешки его братья... В тринадцать лет Олекса уже стоял над отцовской могилой. Он еще не знал, что вскоре новая беда свалится на его плечи: старший брат, Василий, единственная опора и надежда семьи, будет призван в австрийское войско воевать против России.
Через два года после окончания первой мировой войны вернулся из плена старший брат, Василий. Вернулся сознательным политическим бойцом-коммунистом. Он рассказывал гуцулам об Октябрьской революции. Сельский поп доносил мукачевскому епископу о крамольных речах Василия, а жандарм, разгоняя сходку, называл его большевиком и грозил тюрьмой.
Приезд Василия облегчил положение семьи Борканюка. Олекса уже переростком идет в школу, а затем в Мукачевское торговое училище. Брат, который в то время работал в Мукачеве на партийной работе, помог ему приобщиться к революционному движению. Днем Олекса посещает занятия, а вечерами ходит на рабочие и молодежные собрания, сельские сходки. Со временем он становится активным комсомольским работником.
В 1925 году он учится на партийных курсах, открытых ЦК КПЧ в Ужгороде, а оттуда направляется в Харьковский коммунистический университет имени Артема. Учился Олекса жадно и старательно.
Позже, вспоминая прожитые в СССР годы, он назовет их самыми счастливыми в своей жизни. Возвратившись в 1929 году в родное Закарпатье, О. Борканюк возглавляет крайком комсомола и редактирует молодежную газету «Працююча молодь». Все свои знания, талант и организаторские способности он посвящает борьбе за воссоединение родного края с Советской Украиной.
В феврале 1931 года Олекса становится редактором коммунистической газеты «Карпатська правда». Он работал тогда целыми сутками, отдыхая нередко всего по 4—6 часов в день.
После запрещения в 1933 году «Карпатськой правди» О. Борканюк организует подпольное издание газеты на ротопринте. Подпольная газета выходила тоже еженедельно и даже продолжала прежнюю нумерацию. Теперь она еще более смело и решительно обличала колонизаторскую политику правящих классов Чехословакии. Властям, несмотря на все старания, так и не удалось найти типографию и раскрыть настоящее имя редактора.