В чём измеряется нежность?
Шрифт:
Комментарий к Часть XVI
Вбрасываю и убегаю! :D
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3604
Группа автора: https://vk.com/public24123540
Чудесная иллюстрация от беты: https://vk.com/wall-97391212_901
========== Часть XVII ==========
Солнечный свет плясал на подрагивающих ресницах, перебирал отливающие медью пряди, струился сквозь кружево штор. Он разбудил Коннора, и тот нехотя поднялся с подушек, принявшись оглядываться по сторонам. Умиротворение и счастье. Комната была пуста, но пустота не вселяла чувства одиночества — лишь покой и предвкушение. Из окна пряно пахло последождевой свежестью минувшей ночи, небо было ясным и чуть окутанным розоватой облачной дымкой. Взглянув в
Приняв душ и одевшись, спустился вниз, на ходу взъерошивая ещё немного влажные волосы. В гостиной никого не было, и Коннор бесшумно дошёл до кухни. Это место выглядело иначе, чем вчера, стряхнуло с себя произнесённые вслух печали и сомнения. Мари стояла у раковины, пристально смотря в узкое кухонное окошко, на торжественно распростёртые объятия утреннего солнца, и с радостным вздохом обняла себя за плечи, едва слышно шепча: «Как хорошо! Боже, до чего же хорошо…» - склонила набок голову и стала легонько покачиваться на месте. Коннор ощутил укол стыда за то, что отобрал у неё момент, в который никому не положено было вторгаться, но ничего не мог сделать с приятным гаденьким чувством собственного триумфа: «Она говорит о нашей ночи. Она счастлива, что мы были близки. Что с ней был я…» - и его сердце зашлось неуёмным ритмом. Мари почувствовала чужое присутствие и испуганно обернулась, придав своему лицу нарочитую отстранённость:
– Привет!
– буркнула она, приглаживая одной рукой спутанные кончики прядей.
– Ты уже оделся?
– Мари вдруг подумалось, что этот вопрос прозвучал нелепо и как будто с сожалением. Её щёки вспыхнули.
– В смысле, ты одет. Боже… - Смущённо прикрыла ладошкой глаза.
– Я имела в виду, что ты уже уходишь.
– Она повела рукой в его сторону.
Коннор пытался не засмеяться, и на его губах заиграла хитроватая улыбка.
– Как ни прискорбно, я одет, да.
– Он оправил ворот пиджака.
– Собирался на службу, но потом немного поразмышлял, позвонил Хэнку и взял отгул. Три отгула. За время моей работы их накопилось достаточно, пока я месяцами пахал без выходных.
– В несколько шагов очутился подле Мари, заключив в ладони её лицо, и принялся покрывать его короткими поцелуями.
– Поэтому, насколько долго захочешь, я твой. Всё что угодно.
– И склонился к её губам.
– Погоди минуточку!
– Она притормозила его натиск, упёршись пальцами в ткань рубашки на животе.
– Не хочу сбивать градус твоей эйфории, но должна сказать, что, несмотря на то, что я поняла причины совершённых тобой поступков и готова принять со всем андроидским багажом, не уверена, что готова простить тебя, - она говорила твёрдо и пыталась унять трепет в теле, чтобы Коннор правильно услышал её.
– Пока не готова. Я всё ещё злюсь, и мне нужно время, чтобы многое обдумать…
– Ну, раз злишься вот так, тогда можем вообще не мириться!
– Он засмеялся и нетерпеливо сгрёб её в охапку, прильнув к горячей шее.
– Коннор, чёрт побери!
– на выдохе промямлила Мари, осознавая, как неестественно и лживо она звучит. Её бросало в жар от его непривычной игривой настойчивости, от ещё не успевших набить оскомину поцелуев.
– Я говорю серьёзно.
– Жалкая попытка реабилитироваться: она не сопротивлялась, лишь обняла его в ответ
– Как же ты там говорила?.. Точно! «Андроиды - исполнительные болванчики»: что ж, мисс Эванс, я к вашим услугам. Как прикажете, так и приласкаю вас.
«Что за дурацкая игра? Откуда в нём это вообще? Раньше не замечала за ним столько беззаботной самоиронии… И пусть мне хочется, чтобы он остался, ему следует уехать. Нам нужно подумать обо всём в одиночку».
– Раз так, тебе лучше уйти. Дверь сам найдёшь, - с фальшивой холодностью процедила Мари.
– Только если это действительно то, чего ты хочешь… - остановившись, прямо ответил Коннор, и огонь в его глазах потускнел.
«Как я могу сказать, что не хочу нашей близости?» - Мари замолчала, лихорадочно очерчивая взглядом его лицо. Обволакивающая тишина дома умоляла её сдаться, уверяя, что она впустую потратит время, если прогонит его. Одна за другой истлевали возможности настоять на своём. «Так надо» выло и изнывало в плену у тягучего и сладкого «Хочу так». Безвольные пальцы потянулись к пряжке на его ремне, лязгнули молнией и высвободили отвердевающую плоть, принявшись работать над ней с усердием и прилежностью. Коннор отрывисто и шумно задышал, легонько сдавив в блаженстве её плечи.
– Я соврала, RK800, - произнесла она, лукаво облизнула губы и добавила смущённо и тихо: - хочу, чтобы ты трахнул меня.
«Трахнул меня? Боже, я прямо так и сказала? Вот этим вот своим ртом?.. Дебильная игра! Небось, выгляжу и звучу как идиотка!» - убеждала себя Мари, не веря, что её действительно начинало забавлять происходящее. Она вовсе забыла о подготовленной важной речи, почему им стоит побыть раздельно какое-то время, когда Коннор подхватил её на руки и отнёс на диван в гостиной, а затем, хорошенько приласкав, с жаром взял. Крепко обхватив ногами его торс, Мари всё ускоряла темп встречными движениями и умоляла дать ей ещё. Они кончили стремительно и громко, под сонную музыку пробуждающегося города, охваченные буйством солнечного света, ворвавшегося в окна.
Через четверть часа вместе завтракали в обеденной, перекидываясь неловкими взглядами и улыбками. Коннор лишь сейчас сконцентрировался на рубашке, что была на Мари - та самая, в которой она уехала после первой ночи в его доме: ткань изрядно полиняла, на локтях нашиты заплатки, края воротника ободраны — она чудом «пережила» девять лет активной носки.
– Это было прекрасно. То, что сейчас случилось, - осмелившись, произнесла Мари.
– Очень, очень, очень… — Она прикрыла веки, мысленно отдаваясь ушедшему мгновению. — Но после ты уйдёшь. Пожалуйста, позволь мне всё обдумать. Тебе вообще-то тоже не помешало бы.
– Ладно, скажу без глупых игр: я считаю, мы тратим время. Опять. Ты можешь думать о чём угодно, сколько угодно, и статус моей девушки тебе вовсе не помешает.
– Это иллюзия. Если уж я соберусь нормально строить отношения, то явно не стану начинать их с паузы. И потом, через неделю у меня начинается учёба. Я хочу сосредоточиться на новом этапе моей жизни и заодно подумать о нашем с тобой потенциальном будущем. Прошу, не торопи меня.
Её взгляд невольно переместился на его правый висок, где голубое свечение сменилось бликующим жёлтым. Коннор замолчал и сделался угрюмым.
– Не жалеешь, что вернул его?
– спросила вдруг Мари, приложив два пальца к собственному виску.
– Он делает тебя таким уязвимым. Чересчур открытым. Меня бы пугало это.
– Не жалею. Но я отвык от него, чувствую себя немного странно. Даже не из-за того, что он меня выдаёт, я ведь не вижу со стороны. Просто… Теперь они все пялятся. Люди. Я раньше не замечал. И пялятся не от непривычки: чувствуют во мне нечто чужеродное, искусственное и не доверяют.
– Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
– Возможно, мне только кажется или я преувеличиваю. Надеюсь, однажды это чувство пройдёт.